Она писала по ночам стихи,
Ложилась спать на узкую кровать.
Просила Боженьку простить грехи,
И принималась о любви мечтать.
Она не отличалась от подруг.
Стихи писала тайно о любви.
Мечтала, чтобы с ней был друг-супруг,
Но где в монастыре он, хоть реви!
Ушла монашка в мир своих стихов,
В мир грез, жестокий и прекрасный мир.
И встретила мечту из сладких снов,
Сыграли свадьбу. Состоялся пир.
Она не пишет по ночам стихи:
Растет сынишка, требует забот.
Любовь и материнство - не грехи,
А счастье и работа круглый год.
Окт 2010
Вид Нижнего Тагила с горы Голый Камень
...Велено тулянину Никите Демидову в Сибирской губернии в Верхотурском уезде на государевой проезжей земле, за речкою Выей, где он нашел медную руду, на оном месте построить ему медный завод за свои деньги и на том заводе плавить ему медь...
...А лесу ему за речкою Выей близ того медного заводу на железный его завод, который он начал строить на Тагиле-реке у Медной горы, рубить и возить не велено под опасением немалого штрафа, чтобы в том лесу оскуднения не было...
Из Указа Берг-коллегии 20.12.1720 года
...А лесу ему за речкою Выей близ того медного заводу на железный его завод, который он начал строить на Тагиле-реке у Медной горы, рубить и возить не велено под опасением немалого штрафа, чтобы в том лесу оскуднения не было...
Из Указа Берг-коллегии 20.12.1720 года
Нижний Тагил не родной мне город, но отношение к нему у меня как к родному. Да и живу я здесь больше 20-ти лет. Прикипел. Интерес к этому месту у меня возник еще в детстве, когда я даже предположить не мог, что мне придется здесь обитать. Заинтересовало меня тогда отнюдь не славное индустриальное прошлое и настоящее этого старинного демидовского поселения на древней, суровой вогульской земле, хотя именно этим Тагил и славен. Просто попала в руки книга, популярного, в то время, литературоведа Ираклия Андронникова о таких, вновь обретенных ценностях, как знаменитая "Тагильская Мадонна", рукописи Пушкина, другие культурные ценнности рода Демидовых, едва не смытые в прах волной великой и безбожной пролетарской революции.
Впрочем сегодня речь не об этом. Просто небольшая осенняя прогулка с фотоаппаратом по старой части города. Хочу познакомить посетителей журнала с некоторыми видами места в котором я живу. Возможно это сподвигнет вас, друзья, на то чтобы представить свои родные места в виде подобных фоторепортажей.
Итак, субботний день... Ветер, пасмурно, пытается моросить мелкий дождик. То что надо для хорошей съемки. И хорошей прогулки по парку.
Начну репортаж с памятника вождю мирового пролетариата. Первый памятник Ленину на Урале. Построен на собранные рабочими средстства. Гордость коренных тагильчан. На пространстве за спиной Ильича, когда-то возвышался величественный и дивно красивый (судя по старым фотографиям) Входо-Иерусалимский собор. Что там сейчас видите сами:
Нажмите кнопку "Подробнее"
Последние стихи из блога. Взял по дружбе, не спрашивая.
Мне - теплый луч, как добрый взгляд.
Ловлю с надеждою - согреться.
Но сможет, ли, больное сердце
Вернуться в прошлое, назад?
Туманы жмутся к берегам.
Короче дни? Какая малость!
Листвою кружится к ногам
Моя осенняя усталость.
И угоняет ветер вдаль
Мою осеннюю печаль...
Вон, птицы потянулись к югу,
А впереди маячат вьюги...
И мне себя ничуть не жаль.
Странная мелодия в душе моей играет,
Прекрасная мелодия космического танца.
В великой бесконечности звезда одна пылает,
К себе зовёт меня, безумного упрямца.
И я тянусь туда,
К неведомым просторам,
Сквозь вёрсты и года.
Но кто-то вдруг, с укором,
Мне говорит: - « Постой, дурак упрямый,
Постой и осмотрись, ведь это он, тот самый,
Тот самый мир, что ты искал повсюду.
И я стою, и больше я не буду
На ощупь, как слепой искать судьбу свою.
Она вся здесь, я перед ней стою.
И та звезда, к которой я стремился,
В душе моей, полёт к ней только снился.
Когда-то я бежал за счастьем как шальной,
Не зная, что везде ношу его с собой.
Продается
чистошерстяной ковер ручной работы, с изображением последного русского
царя Николая II с супругой Александрой Федоровной.
Аналогов этому ковру нет.Это авторская работа.Выполнена в одном
эгземпляре за три года.Ковер высоко оцененно Государственная комиссией музея ковров Азербайджана . Размер ковра
3,20 х 2,20 м. Плотность узлов — 60 на 1 см.
В данный момент ковер у меня . Стоимость ковра договарная.
СОБРАНИЕ ARTBAKU
Новость отредактировал: ARTBAKU - 22-06-2011, 16:56
Причина: цену надо было уточнить
ИГРА В ЭРОТИКУ ( Эротомания)
Мы сидим на полу.
Утро просовывает розовый пальчик в алые губы штор и тихонечко гладит их, приоткрывая, трогая коралловую белизну занавесок.
Полумрак наполняется алым – это имя твоё.
Аленькая – на закате и на рассвете.
Днём же, не знаю. Невидима на свету.
Скорее из Булгакова – «сирийская, кавалерийская ала» там, где “на кровавом подбое...”
Наклоняюсь к уху твоему и змейку чёрных волос отвожу за шею, отдёргивая кисть, когда кровавый язычок силится слизать с запястья утро.
Твои волосы – смерть моя!
Я наклоняюсь губами, и дыхание смешивается со звуком.
В раковине уха звучит Бах.
Мы слушаем Баха, ты изо рта, я из уха, Баха играет Рихтер.
Мы сидим на рояле, вернее внутри него. Так вот, как становятся роялистами! У каждого пола – свой пол, у каждого жара – свой пыл...
Я играю тебя.
А ты?
Дышишь или не дышишь?
Слышишь или не слышишь?
Что ты делаешь там – в хорале, под прозрачным куполом прелюда, перед толпой изумлённых людей?
Чувствуешь, как гудит орган тела? Хорошо ли темперированный клавир?
Я думал – ты школьница.
Так шло тебе платье ученическое, так украшал тебя белый фартук – не хотелось взрослеть! Разве были такие ноги у девушек, когда я учился?
Не замечал?.. Женщины были в возрасте и влекли изнутри, скрытой под платьем бездной. Бездной инобытия. И я втягивался через чёрные дыры зрачков в игольные кратеры глаз, чтобы уже там, в глубине, окостенеть и родиться другим человеком.
Чрево, лоно, ложесна – втягивающие, рождающие...
“Ты заметил, какие у неё формы?”
“Нет, я был в её глазах!”
Говорят, мужчины делятся на фигуристов и лицеистов. Не знаю, не знаю...
Теперь и я различаю отдельные части... может быть, возраст? Или меньше лиц-плах и взглядов, отворяющих кровь.
Недавно в метро углядел старшеклассников – двух девочек и двух подростков. Куда и зачем они едут?! Мальчики развязно облокотились на дверное – “Не прислоняться!”. Девочки потуплено (всем своим видом – мы не из их компании!) стояли поодаль и держались за поручни.
На них были твои школьные платья, из-под которых смотрели ноги.
Несколько раз, проверяя себя, поднимал глаза вверх, но там, где начинались головы – не было ничего! Лица были стёрты! Всё что они бы могли выражать, заключалось и заканчивалось в вызове ног потрясающей высоты и стройности.
Эти глаза ног!.. Где-то на уровне коленных чашечек и бедер, прикрываемые веками платья, зовущие... Они говорят такие вещи, что поневоле начинаешь ёрзать, и приподнимаешься над повседневностью.
О чём же я говорю?..
Ты же слушаешь орган.
Нет, хорошо темперированный клавир.
Мы оказались впервые одни в пустой квартире.
Я любил тебя, и не знал, как к тебе подступиться, так ты была хрупка – раковина моря в горле шторма. Я целовал тебя губами и взглядом, но ты не читала “Лолиту”, ты была ученицей.
Только бы поглядеть, что случиться, если на тебе ничего не останется, и ты предстанешь сама собою! Венерой – в раковине утра, Афродитой – в музыке пены.
Непременно под платьем спрятана тайна.
Нет, я ни о чём не думал, мне ничего не казалось, просто руки теребили твою одежду, как пальцы монаха в молитве перебирают чётки, постепенно приходя в исступление Богооткровением оттого, что когда чёрное приоткрывалось – под ним светилось.
Сон наяву, явь во сне, ты – отворённая Библия. Не шелохнёшься, не вздрогнешь. И я заворожённый Священным Писанием хочу одного – открыть “Заратустру”, и прочитать тебе, как закатилось солнце.
“Разве ты не видишь, что у меня женское тело?”
Я молюсь, я не понимаю...
“Ты не понимаешь, я же женщина, иди ко мне!”
Боже, о чём это?! Голос божества изнутри плоти…
Ты же слушаешь орган?
Хорошо ли темперирован клавир?
“Ты любишь Рихтера?”
“Я люблю Баха, Ба-ха!!!”
“У меня в знакомых только одна девочка – учительница русского языка, и это так некрасиво! С ней скоро перестанут здороваться.”
Ты не читала “Лолиту”, зачем тебе читать!
Ты думала, что “это” – процесс, почти технология, и в этом весь смысл. А то, что рассказывают другие – это престиж. Твой друг научил тебя, что это интересно и надо попробовать. Нет, он не учил тебя ничему, ты сама прекрасно училась, и была, ох, как любопытна!
“Ты любишь Баха?”
“Люблю Ба-ха, о-чень!”
“А у Баха было много детей, и все они сочиняли музыку...”
“Музыку для органа?”
“Нет, скорее, для души. Так много детей, так много музыки, Баха даже забыли на время, или помнили, как отца, у которого было много детей пишущих музыку, Бах был отец музыки, Бах был очень плодовитым ... композитором. ”
Мы, не одеваясь, пошли на кухню попить молока и перекусить. В окне дома напротив старик со старухой сидели по обе стороны подоконника. Опустив на руки головы и почти пригорюнившись, как на картинах старых немецких мастеров, ненасытно следили за нашим окном. И тут мы сообразили, что не гасили света и не закрывали штор.
“Вчера на лекции по математике соседка просунула пальчик в сапог и гладила так нежно, что я не могла отличить алгебру от геометрии, а потом также ласкала шею... Ничего нет нежнее женской руки!”
“Кажется, Рихтер гомосексуалист.”
“А это важно, чтобы так играть Баха?”
Иногда мне кажется, что от любви к тебе я сливаюсь с тобой.
Когда мы выходим, нас принимают за брата и сестру, или за близнецов.
Но для тебя я настройщик, раскрывающий мир неведомого звучания, натягивающий струны и продувающий трубы. Ты приходишь ко мне, как в планетарий, и звёзды жгуче сгорают над нами – Аленькие!
Забывшись, я восхищаюсь тобой, великий мастер – творением своих рук. Но это же чудо, я орудие Бога! А скрипка обречена жить после меня в чужих ладонях, вызывая содрогание тел и сердец совсем не знакомых людей.
Ты несвоевременна и Превечна, но внутри рояля, мы – роялисты, сохраняем органическое единство при полном дрожании струн.
Переворачиваю пластинку, обнимаю тебя со спины, я ещё никогда не был так полон прикосновением, но ты, уходя, исчезаешь, как будто из звука вынули душу, и я ревную тебя по кабакам и барам – какая нечистоплотность после Баха!
Что-то лежит между нами, хрустя целлофаном и шелестя фольгой.
Мне так хорошо, но ты всегда немножко отвлечена, всегда чуть-чуть в хорале.
От Баха сходят с ума, особенно от фуг.
Кружение и отражение, кружение и отражение... человек расслаивается, начинает мерцать, сдирает кожу и… – не находит её, вырывает сердце... – и обнаруживает душу.
А в постели – то ты есть, то тебя нет, и я, погружаясь в тебя, ревную к небытию.
Мы с тобой мимолётны!
В людной комнате мы прозрачны.
Сидим и читаем книгу, вернее рассматриваем альбом «Босх и Брейгель», и я перекладываю страницы твоими кружевными трусиками.
Ты поставила зеркало, чтобы наблюдать солнечное затмение, удивлялась и радовалась. Кто же дал прочитать тебе Набокова, моя школьница, моя ученица.
Я вхожу в тебя – лоно, дающее жизнь, и у самого края рождения обнаруживаю стекло, явь подёрнута коркою люда, и мы дышим друг другу в прозрачные рты, чтобы, когда лёд растает, сплестись языками в коралловых рифах. И я с волны на волну буду шептать тебе: “У Баха было много детей, а Рихтер гомосексуалист, эти дети у Баха от Рихтера. Потому, так прекрасно утро в раковине уха, что Бах это древнее море, а Рихтер это рифы и волны. Хорошо ли темперирован клавир? ”
1993г.
*****
Я вхожу в тебя – ты мой храм!
Прорываюсь сквозь нимб бессонный,
Мы восшедшие, не к богам,
Из кессонов души в кессоны.
Ниши пусты... Иконы свет
Свет кладет на твои ресницы...
Ты обратна, как тяга лет,
Где уже перспективы нет,
Только лодка да тень возницы.
Нам распятие не дано,
Нам распятие не одно
На двоих, и тало,
Я вошедший к тебе давно,
Я склоняюсь к губам портала.
Я вхожу в тебя, ты мой храм,
Храм пустынный в пустынном храме...
И Христос сквозь алтарный хлам,
Что струится от стекол к углам,
Жарко пьет полумрак и пламя.
22 января 1987
© ЕСИ
Отправьте ссылку на эту публикацию своим друзьям в mail.ru посредством этой кнопки.(Нажмите и дождитесь когда откроется окно ссылки. Текст во всех полях ссылки можно редактировать)
Не успели высохнуть чернила от публикации первого и единственного (по ее словам) поэтического опыта нашего нового автора Ники, как ее неожиданно посетила муза и она выдала "на гора" еще две стихотворных философских притчи. Причем, не в меру бойкая поэтесса, до того вдохновилась, что осмелилась замахнуться на устои и вызвать на поэтическую дуэль самого редактора-администратора. Я, конечно, как мог объяснил, что не царское это дело в дуэлях учавствовать, но не возражаю против того, что бы кто-то принял вызов и слегка пощекотал поэтической шпагой ребра отважной Ники. Кто смелый? Прошу ответить дерзкой в комментариях к этой публикации. А теперь собственно стихи. Можете отвечать на них, а можете предложить свою тему.
МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА
МЕНЯ ты ищешь, всматриваясь в лица
Всех женщин на своём пути.
МЕНЯ угадываешь в каждом…
В МЕНЯ влюбляешься,
Любя других. Однажды
Ты всё поймёшь…
И к дому устремишь свой путь
Устав блуждать. И пусть
Тогда свершится это чудо:
Узнаешь - кто ТЫ и откуда.
ТЕБЯ искала, всматриваясь в лица,
Мужчин всех на своём пути,
ТЕБЯ угадывала в каждом…
ТЕБЯ любила,
Любя других. Однажды
Я поняла:
Ты к дому устремишь свой путь
Устав блуждать. И пусть
Тогда свершится это чудо –
Узнаешь - кто Я и откуда.
ВЕРА
И не понять тебе пока,
Что жизнь – как бурная река,
Несёт, течением своим нас увлекая
И я – такая. Как жизнь.
Когда ты мною увлечён –
Ты чёлн,
По воле волн плывущий.
Река впадает в Океан,
Что был Истоком
Всего живого.
Любовью он зовётся
Неспроста.
И если нет в тебе любви –
То недоступной красота
Моя тебе окажется.
Сойдёшь на берег,
Прокладывать свой будешь путь
Сквозь дебри.
Плутать, блуждать, блудить
И вновь к реке той выходить.
Пока поймёшь,
Что в простоте вся красота,
Что пониманью сложно – ложно.
И ложен сложный путь.
Всё просто.
У нас новый автор, друзья! Вернее, в новом качестве. С Арникой мы знакомы из ее философских бесед с Виктором Хоффом. Надеюсь она простит меня за то, что в дальнейшем я буду указывать ее псевдоним не arNika Аngel, а просто Ника. Инкогнито так инкогнито. Попробую процитировать часть нашей переписки, чтобы представить ее вам так как она представилась мне.
А что обо мне говорить, если я творчеством не занимаюсь?:) Пожалуй, это стихотворение - всё моё "творчество" и есть. Остальное разбросано по страницам инета, где я, скорее, невесть что вытворяю, чем творю.
Считаете нужным опубликовать - публикуйте. ...но я не литератор, а философ... Это и по стихотворению видно. Просто представила себя на месте Бога...:)))
Считаете нужным опубликовать - публикуйте. ...но я не литератор, а философ... Это и по стихотворению видно. Просто представила себя на месте Бога...:)))
Действительно, то творчество Ники с котрым я на сегодняшний день знаком, представлено довольно необычно. В виде стихотворных дуэлей с друзьями. Видимо, так и придется публиковать в дальнейшем - всей теплой компанией. По принципу "бесед" Хоффа с самой Никой.
Леван, то не поэзия, а проза,
Как будто в тёплый дом с мороза -
Так мы выходим в интернет.
И это, право не секрет,
Что здесь свободны и летаем,
И веселимся и играем,
И затеваем споры, ссоры,
Дуэли вот и разговоры -
Хоть о высоком, хоть о низком.
И всем не важно, где прописка -
Ведь сеть опутала весь мир...
Свобода - это мой кумир.
И потому зовусь я Ника
И ар - как тысяча чертей
Всех качеств - словно всех мастей...
Как будто в тёплый дом с мороза -
Так мы выходим в интернет.
И это, право не секрет,
Что здесь свободны и летаем,
И веселимся и играем,
И затеваем споры, ссоры,
Дуэли вот и разговоры -
Хоть о высоком, хоть о низком.
И всем не важно, где прописка -
Ведь сеть опутала весь мир...
Свобода - это мой кумир.
И потому зовусь я Ника
И ар - как тысяча чертей
Всех качеств - словно всех мастей...
Но это потом. А сейчас посмотрим какой Ника "нелитератор":
Достучаться до Небес.
Нанизывая жемчуг слов
На жизни нить,
Один решаю я вопрос:
«Быть иль не быть?»
И, отправляя в дальний путь
В глубины тел,
Я говорю им только: «Будь,
Кем ты хотел!»
Гася волшебный мой фонарь
В тиши ночи,
Шепчу я разуму людей:
«Молчи!».
И на извечный ваш вопрос:
«Скажи, зачем?»
Даю всегда один ответ,
Известный всем.
Что уповать на Небеса
Вам нет причин.
Откройте сами Небеса
Своих глубин.
(Мне не понять надежды тех,
Кто, лбом стуча,
Хотят пробить глухую дверь,
Что без ключа.
Им не вместить такой простор,
Где Свет вокруг.
Не разомкнуть, не разорвать
Порочный круг.
Но кто подняться сможет вдруг
Над суетой,
Тот обретет, поверьте мне,
В душе покой.)
От редактра. По техническим причинам в первую публикацию вошло не все содержание труда Виктора Хоффа Арника ч.1 . Предлагаю, поклонникам творчества Виктора, ознакомиться с окончанием. Интересующимся восточной темой, предлагаю также особенности японского искусства
КОЕ ЧТО О КИТАЕ , МАЛЕВИЧЕ И ХОФФЕ ПОД КИЛЬКУ В ТОМАТНОМ СОУСЕ
arNika У Вас книга есть, у меня тоже. О ней можно поговорить. Но, наверное, утро вечера мудренее?
Hoff Как Вам удобно. В любом случае я постараюсь слегка затронуть музыкальный момент, если смогу вообще… Тут знаний, явно, может не хватить. Но кто его знает. Лично я еще долго не сплю.
arNika Тогда - продолжаем...:
Hoff Ход Ваш. Несколько непонятен правда, о чем мы будем вещать, поскольку и китаец Конфуций сознавался в своей беспомощности, но тем забавней все это получится.
arNika На Ваш взгляд - что есть "книга перемен"? Что в ней? Для чего она?
Продолжение под кнопкой "Подробнее"
Этот столик Андрей прислал в сообщество "Для авторов которые хотят видеть свои работы в широком доступе"
Хочу показать собществу свою интересную работу -столик журнальный. Вырезан из массива кедра
