Огромный, желтый диск луны
Задумчиво завис над крышей.
О чем ты? Я тебя не слышу...
Чем твои чаянья полны?
Раз в четверть века приближаясь,
Наводишь, сеешь всюду смуту.
На настроеньи отражаясь,
Кому-то жизнь меняешь круто.
Тебе послушны волны в море,
С тобою вряд, ли, кто поспорит.
Свидетель встреч и расставаний,
Страстей безумных и желаний.
Бывает, заглянешь в окно...
Тебе, как будто, все - равно.
Но свом взглядом равнодушным
Ты проникаешь прямо в душу.
Репродукция Мантеньи или
Гольбейна – где тело, как пейзаж.
Мы привыкли к искажённой были,
К мёртвой яви и пейзаж сей – наш.
Как Христа мы снова распинаем,
И не Казандзакиса роман
Истовые суетой – читаем.
Мёртв Христос – и это наш изъян.
«Я убиваю себя, чтобы показать непокорность
и новую страшную свободу мою»
(«Бесы»)
Одиноко в небе светила полная луна. В природе нет красивее зрелища, пожалуй, только кроме вида на море. Ветер едва колыхал листву деревьев, нашёптывая что-то грустно на своём диковинном языке. Откуда-то доносились чьи-то тихие пьяные голоса. Воздух был наполнен свежестью и безразличием, полным пофигизмом к человеку. Звёзды мириадами дырявили небо. Может, где-то там на одной из них существует жизнь. Жизнь без боли и страха. Может быть. Я никогда не узнаю об этом. Но и в этом я могу ошибаться, не правда ли? Правды – нет. Глубина неба, возможно, и равна глубине винной чарки, но вместимость их почему-то зависит от глубины скорби. Как-то неуютно и пусто без тебя в пространстве. Скучно. Но я теперь лишена притязаний. Я отрицаю то, что утверждала, и утверждаю то, что отрицала. Пустота моего сердца была заполнена красотою любви, и теперь я с любовью ухожу в пустоту. Это похоже на реализацию абсурда. Клоун, который стал убийцей. Мозг, который превратился в мясо. Подъём и падение. Вот такой вот заворот. Вот такая вот драма сознания. Такая любовь. Вы будете осуждать меня, чёрт подери? Что же. Мне пофиг. МЕНЯ БУДЕШЬ ОСУЖДАТЬ ТЫ! Это обстоятельство уже гораздо весомее. Ты как-нибудь найдёшь меня, и через некоторое время будешь смеяться. Но не тем сладким смехом, а другим - своим истинным смехом, смехом бога игры. Смехом властелина судеб. Смехом моей любви.
Идол. Обожаемый. Совершенство. Мечта. Вся полнота земной жизни в тебе. Тайна, принадлежащая только говорящему и слушающему. Бог судеб. Художник, красками которого являемся все мы. Как можно оставаться к тебе безразличной? Волны омывают твои крепкие красивые ноги, а я напрягаю все глаза, глядя на тебя и погружаясь в пучину вдохновенного сумасшествия. Всё, что я имею – это ты. Весь мой мир – в тебе. Весь мой мир – это ты. Я бы разодрала свою плоть в клочья, лишь бы узнать боль от нежности твоих прикасновений. Любовь пребывает во мне. И нет любви больше моей. Потому имею известную дерзость, дабы великим сверхжеланием разума, данного мне сыскать силу и найти такую силу и овладеть ей, чтобы посягнуть на тебя и достичь глубин твоей души.
