Чусовая - вдоль хребта России. Евгений Суслов

Недавно на ТВ показывали передачу «Хребет России» об Урале. Река Чусовая несколько раз пересекает водораздел уральского хребта. Нынче мне вновь довелось попутешествовать по этой чудо-реке, на которой мне не раз уже доводилось бывать.
Вспомнился мне советский триллер конца 70-х годов «Похищение Савойи». Там, спасённые дети (дочка советского и сын французского дипломата), вызволенные из плена бразильских наркоторговцев, прощаются. Девочка говорит мальчику: «Этим летом я с родителями буду сплавляться по Чусовой. Приезжай к нам! Вместе попутешествуем!»
Эта фраза тогда наполняла гордостью сердца уральцев, смотревших этот фильм.
А я в последний раз был на Чусовой в 2000 году. Минуло десятилетие. Что же изменилось с тех пор на Чусовой?

Всё так же стоят, выступают из леса и смотрят строго на изгибы, реки скалы-великаны. Их исстари называют на Чусовой бойцами – о них порой разбивались барки с железом, сплавляющих его с демидовских заводов. Всё тот же смешанный лес наполняет пойму реки ароматами хвои и трав.

 

Нас в этот раз немного – четвёрка друзей: Слава, Лена, Рома (перешёл в 11 класс) и я. Ромка впервые в нашей компании (сын друзей, «сплавивших» его отдохнуть на реку, о которой, кстати, он писал реферат в школе). У нас три надувные лодки (одна – грузовая, везёт продукты, на привязи за лодкой Славы). Лодки-резинки друг другу рознь: у Славы с Леной ход лёгкий, а у нас с Ромой – будто баржу толкаем. Ромка рад – есть дополнительная возможность накачать руки и плечи. С другой стороны, он, байкер (велосипедист, вытворяющий на своём коне цирк на улицах города) тоскует из-за отсутствия динамики: очень уж размеренная речка в летний сезон.
Меня Чусовая в этот раз удивила своей безлюдностью. Обычно туристов, плывущих по ней много больше. Второе удивление – обилие дров на берегах. Обычно все дрова выбраны туристами и за ними приходится удаляться подальше в лес. Стало больше стоянок, относительно оборудованных: вырубленные ступени в склоне, площадки с пеньками, а то и столами, напиленные дрова. Может, всё для плановых туристов сделано? Но где же туристы?
Мы любовались прихотливостью природной архитектуры, залазили в небольшие пещеры в прибрежных скалах. Удивились первым, кроме нас туристам, обошедшим нас на катамаране. И были у нас два дня, когда мы тушили лесные пожары.
Лес в это лето пересохший, как сухой порох. Вот видим издалека, как на берегу начинается пожар. Горит лесная подстилка, зелёные травы, живые кустарники, нижние ветки елей. Жутко и противно видеть, как сгорают лёгкие планеты! Скорей гребём к этому берегу, пока пожар не разросся! В ход идут котелки, 5-литровые бутыли с водой, мешки, наполненные водой. Первый пожар при нас достиг площади примерно 50 кв. м. и был нами потушен. Потом мы смотрели и пытались понять, откуда он начался, где причина пожара? То ли это рыбак не затушил костерок, то ли окурок? Бережок был неподходящим для стоянки туристов, а вот рыбаки выбирают порой такие травянистые заросли. На другой день мы увидели пожар на более крутом лесистом склоне. Пока мы изо всех сил гребли к нему он успел значительно расшириться. Место, откуда он начался, выгорело и чернело жарким пепелищем, а периметр пламени всё расширялся. Вспыхивали кусты шиповника и стволы елей. Пока мы подгребали, меня мучил вопрос, а что, те туристы на катамаране, что недавно обошли нас, не видели начинающегося пожара? Куда ж они уплыли от него? Но на этот раз наши усилия привели лишь к тому, что мы не дали пламени расширяться только около реки. Пламя поползло по крутому лесному склону вверх, куда забираться с водой было очень трудно. И мы сели на наши лодки и отчалили с досадой, что не смогли потушить начинающийся пожар… Рыбаки с лодки, которую привлекло течение к нашей пожарной бригаде, сказали: «Зря вы стараетесь, ребята! Лес сам себя чистит. Это самовозгорание, чаще всего от осколка бутылочного стекла». Мы ничего не сказали им, но вечером, обсуждая этот день, мы не согласились с ними. Надо пытаться тушить пожары, хотя бы потому, что мы, люди, в долгу перед лесом, перед природой! Течение унесло нас от этого места за повороты, но запах горящего торфа ещё преследовал нас долго…

 

 

Если бы не было с нами Ромки, я бы наслаждался, растворялся в природе. Но Ромка – парень молодой и голова его забита вопросами, городскими проблемами. Плывём, обсуждаем. На стоянках так же разговоры идут зачастую с подачи Ромки. Он много думает, анализирует, спорит. Максималист, конечно, в чём-то. Интересуется, как было в Советском Союзе, считает, что социализм – это было самое правильное решение для устройства жизни. И это он вывел сам из размышлений, родители тут непричём. Считает, что Россия разваливается и гибнет. Своё будущее видит за рубежом: собирается быть инженером-электриком в США. Говорит, что находясь на тонущем судне (судно – наша Россия) судну не поможешь. Только, мол, с другого судна спасти можно наш корабль. Его сестра Аня уже давно учится в США и каждое лето приезжает домой. Поэтому он не мало знает о жизни в США. Не превозносит эту страну и американцев, но вот такие вот взгляды живут в его голове. Очень удручён Ромка, что Россия всё более и более обыдливается, особенно молодёжь. Он говорит, что в его классе, в его школе 95% детей – быдло. Быдло – это те, кто опустились, не уважают себя, курят, пьют, наркоманят, ничем не интересуются и не занимаются. Он презирает таких. Сам он занимается байком, и капуэро (афро-бразильский вид единоборств), заядлый компьютерный геймер, ролевик (участник ролевых игр, как правило, средневековой тематики), меломан (знает огромное количество групп металла, фолка, русского рока), презирает музыку для «быдл» - русский шансон и рэп. Мы почувствовали некоторую опасность для его души убеждение в том, что 95% его одноклассников – быдло. Попробовали проанализировать, почему ему так видится это. Пришли к выводу, что его поколение (15-16 лет) - это следствие начала 90-х годов, когда рушился уклад жизни миллионов россиян, которым из-за своей социальной переориентации тогда стало совсем не до детей. Они покупали детям тетрисы и видеокассеты, чтобы те были хоть чем-то заняты и не отвлекали их, взрослых, от решения своих проблем. Дети просиживали перед экранами, смотрели голливудскую муть и реально никак не видели себя в этой странной, расплывающейся России – стране беззакония и лихой удачи. Оставалось только примеривать на себя стиль поведения героев удачи из фильмов, чтобы казаться крутыми, свободными, и пофигистами, которым всё нипочём. Кроме того, у человека необыкновенно силён обезьяний инстинкт подражания. Поражают ведь не только моде, но и стилю поведения и мышления. Вот и они, чтобы казаться себе такими благополучными пофигистами (а на деле скрыть для самих себя ощущение пустоты и отсутствия перспектив), играют в стиль под названием «быдло». Если они заиграются в этот образ и не выйдут из него, то эта маска постепенно к ним приклеется и они уже действительно станут быдлами, но пока, говорили мы Ромке, не стоит думать о них так. Ромка не соглашался. Он говорил, что их интерес - это сидеть вечерком в компании с пивком во дворе, рассказывать друг дружке матерные анекдоты и прочее в том же духе. Это, говорил нам Ромка – полный отстой! Мы объясняли ему, что его широкие взгляды обусловлены тем, что им занимались и занимаются родители. Ведь его многочисленные занятия, поездки (а где он только не бывал у нас в стране и ещё в Финляндии) возможны только благодаря его родителям. А у других нет такой возможности. У них есть только это: быдляцкая маска и компания, где их принимают в этом образе. А ты всё это прошёл, в отличие от них, едва коснувшись такого поведения. Ты переболел, как незаметно болеет организм от прививки, а они болеют всерьёз! Я ему говорю: «Но вот я вижу студентов в УрГУ. Не такие уж они и быдло. Неужели ты считаешь, что 95% выпускников из твоей школы не поступит в ВУЗы»? И Ромка мне прямо сказал: «Вполне может быть, что 95% выпускников школы никуда не поступят»! И я онемел от правды в его словах. Не по причине даже того, что они быдло – дети без интереса к жизни, а потому, что государство делает всё, чтобы дети стали менее образованными в нашей стране. Я ничего не сказал в ответ и пошёл заниматься костром.

Течёт река Чусовая. Течёт через изгибы и перекаты. Течёт она через века, и души тех, кто живёт на её берегах. Я не раз с наслаждением ощущал, что здесь я – на Урале! Впервые я сплавился по ней четверть века назад. Тогда нас тоже было четверо бывших одноклассников, и мы сочинили тогда песенку про наш поход:

Вот Иринка, Андрюшка, Женька и Светка
Оседлали отважно катамаран:
Два зелёных крокодила,
Много места для настила
И четыре огромных рюкзака!

Тогда, в 1985 мы встречали на Чусовой следы урбанизации – исчезнувшие, заброшенные деревни. Их домики одиноко чернели на склоне. Люди ушли в города. Процесс был известный и изучаемый на уроках экономической географии в школе. Сёла, которые были жилыми – это были совхозы, крепко стоявшие на ногах. За годы, прошедшие с момента развала Союза положение на Чусовой усугубилось. В сёла пришла нищета. Во многих сёлах умерла инфраструктура: закрылись школы, садики, фельдшерские пункты. Процент пожилых людей увеличился, молодёжь поуезжала в города. Леонид Панфёров в своей телепередаче «Хребет России», показывая жизнь сёл на Чусовой, сказал, что раньше здесь были совхозы и колхозы, потом люди выживали за счёт своих огородов, а сейчас здесь люди отдыхают, на лужайках растят цветы для услаждения глаз. Вот, мол, как хорошо стало! Да, но только люди эти не те, что всегда жили на Чусовой. Пришлые это! А судьбы тех, других, скрыты для глаз. Это две разные России, не понимающие друг друга, сосуществующие на одной территории.
Вот крутой поворот реки, и я уже не узнаю местность: здесь находится деревня Харёнки.
Сейчас я бы дал ей название Охерёнки. Среди естественной природы из-за поворота возникает очертание виллы. Дача бывшего губернатора свердловской области Эдуарда Росселя! Кто знает, сколько у него дач разбросано по Уралу? Вот ещё одна! Такого здесь не было в 2000 году!

 

 

Домики дач глядят на проплывающих мимо туристов, на столбах зорко следят видеокамеры (автоматчики в чёрных рубашках очевидно замаскированы и скрыты), площадка подле реки обрамлена бетонным молом, есть ограждения, табличка «причаливать и ходить по берегу запрещено». Стоят три биотуалета на берегу, за оградами, конечно, чтобы туристы не зашли приобщиться к цивилизации. Туристы – народ весёлый и сразу же, в духе Тимура Шаова, нашли ответ, почему туалета три: один для мужчин, второй для женщин, третий – для пока ещё неопределившихся (трансвеститов). У них ведь, у шишек, всё не как у людей: позовут богему свою а там всякие люди. На другом берегу памятник какому-то конному витязю. Может быть Ермаку, а может и Александру Македонскому – мы не разглядели, поскольку река здесь делает поворот и бурлит перекатом. Зато мы грянули песенкой А. Городницкого «Всё перекаты»! Последний куплет как-то сам собой изменился, под действием неумолимой реальности:

Всё перекаты, да перекаты
Плывём вперёд по абрису
На этих шишек уж нету мата
Послать бы их по адресу!

Так мы их и послали по адресу! А они там жили своей жизнью и делали вид, что не слышат лихой песенки, несущейся с реки. Вот. А на другом берегу стоят домики старые, неказистые, местных жителей. Те выживают, да смотрят иногда на жизнь другую, губернаторскую. Телевизор такой у них в окнах. Вообще, богатые тянутся к народу, поближе к крестьянам. Да только всё огораживаются тут же от него. Почему?
Анекдот такой времён президентства Путина: «Собрал Путин всех своих губернаторов, олигархов на совещание и говорит им:

– Ну как, господа? Лучше жизнь стала?
– Лучше! В целом лучше!
– У всех у вас теперь дачи, машины, коттеджи, вертолёты?
– Да есть, в общем!
– Дети за границей учатся?
– Учатся, учатся, лоботрясы!
– Вот и хорошо! А теперь пора бы и людях подумать!
– О! Да-да! Надо бы, надо! Хотя бы душ по сто-двести!

Созерцание этого контраста вызвало на наших лодках разговоры о том, как приходят в село такие богатеи. Сперва к местным жителям заходит браток и говорит, что хочет купить у них дом и землю. Цену назначает неплохую по деревенским понятиям. Если местный житель не согласится – то скоро его дом сгорит невзначай. Две России в одной!

За Харёнками открылся добротный мост, каких на Чусовой ранее не строили. Такому мосту не страшен ни ледоход, ни паводок.

 

 

 

 

 

По нему машины Росселя и его дружков попадают на эти дачи. И не только они. Здесь река становится доступной для всех желающих. За следующим поворотом мы сперва слышим рэп (Ромка становится мрачным), и открывается вид: несколько «Газелей», иномарок, куча народу, палаток, мангалы и на берегу эти, которых Роман зовёт быдлом. Кто-то безобразно вытанцовывает на берегу танец быдляк. Ромка мечтает, что вот бы с той скалы, на противоположном берегу крутой металлист с гитарой и мощным усилителем накрыл бы своим фузом весь этот сабантуй. Да! Чусовая и все птицы бы на ней содрогнулись бы тогда от этой звуковой войны! Пусть лучше не будет этой войны! Через три поворота реки звуки быдляцкого рэпа затихли, затерявшись в лесу. А мы наблюдали чудесную картину, как мама-утка плыла со своим многочисленным семейством по краешку речки, у берега. Около нас она решила ускориться и удалиться прочь. И весь её детский сад помчался за ней бегом по воде! Крылья быстро хлопают, лапки бегут, плеск воды наполняет реку. Долго бежали они, удаляясь от нас!
Однажды мы пообщались с двумя рыбаками, рыбачившими с резиновых лодочек посередь реки. Тем интересно было узнать, как сейчас ходит поезд на станции Кын. В одном из них я узнал руководителя классик-хора «Аврора» и директора музыкальной школы Валерия Георгиевича Буланова. Я знал, что он большой любитель Чусовой и иногда на концертах «Авроры», в фойе или коридорах можно увидеть фотографии Чусовой в рамках, сделанные Валерием Георгиевичем. Слава подробно рассказал рыбакам, как ходит поезд, каковы условия выезда с реки в город. За это они подарили нам щуку! Слава давно пытался что-то поймать для ухи, да никак у него это не получалось. Всё-таки, он больше замечательный костровик в походе, знаток авторской песни и звукооператор, нежели рыбак. И тут такая удача! А Лена наконец-то увидела своими глазами того, о ком она раньше сделала не одну радиопередачу на СГТРК (она тоже работала раньше звукооператором на областном радио). Уха была вкусняцкая! Спасибо Буланову!

 

 

 

В другой раз мы встали на стоянку вечерком. А на стоянке оказались две резиновые лодочки. Стоят себе, накрытые полиэтиленом, в кустах. Полиэтилен зашевелился, и из них показались сонные головы. Вот как оказывается можно спать на реке! Хозяева поляны любезно разрешили нам встать лагерем с ними рядом и продолжили спать. Этот ночлег мог бы стать самым тихим из всех наших ночлегов. Мы почти молча, чтобы не будить соседей, поставили палатки и приготовили ужин. Но сонные соседи тут проснулись и подошли к нам. Один из них – местный, Слава из Лысьвы. Он пожилой, массивный дядька, балагур, как оказалось. Другой – его помладше – Саша, его племянник из Твери приехал. В юности Саша тоже был жителем Лысьвы и любит приезжать на реку юности, посплавляться. У Саши гитара, и он охотно нам песни. Он отлично поёт и знает массу песен Митяева и Дольского, хорошо играет. Ох, мы позвучали в две гитары в этот вечер! Уж звёзды сливаются с искрами костра, а мы всё поём! Саша когда-то закончил техникум в Свердловске, потом распределился в Москву и поступил в МГУ. Но проучился только первый курс. Его так затянул мир песни, что ему невмоготу было сдавать сессии летней порой, когда под Москвой проходит столько фестивалей. Известное дело – тогда там, на фестивалях звучал весь цвет советской авторской песни! Потом он женился, а квартиру приобрёл уже не в Москве, а в Твери. Поговорили мы у костра и о Чусовой, об изменениях, происходящих на её берегах. Когда задели тему Харёнок, Саша сказал: «Есть понятие «много», а есть понятие «хватит». Они не понимают этого». Зашёл разговор за новости в мире. Что там в мире творится? Саша сказал, что Бразилию снегом засыпало, что Казахстан и Белоруссия сказали, что не дадут пропасть России в эту засуху и обеспечат хлебом, мясом и другим продовольствием. Зашёл разговор за Белоруссию. Саша недавно там был. «Белоруссия живёт – во! Всё у них есть, мясо и молоко настоящее едят, пенсии у пенсионеров нормальные! Это наши бизнесмены вечно на Лукашенко бочку катят! Им хочется Белоруссию к себе прибрать, а Лукашенко им этого не даёт сделать». Я согласился, что от многих слышал, кто бывал в Белоруссии, как наши СМИ врут и сеют вражду между Россией и Белоруссией. И опять я поглядел на наш костёр и круг путников, как бы сверху и понял что у нас в России бок о бок живут две разные России, не понимающие друг друга. Эти богатеи на Чусовой не сделали в принципе ничего плохого местным лично. Возможно, что не сделали. Но они, обладая средствами, селясь рядом, действительно, ничего не сделали хорошего. Мост построили – польза местным есть, конечно. Но не для них они его строили. Слава богу, что не запрещают по нему ездить.

 

На другой день, попрощавшись с нашими ночными попутчиками, мы ушли дальше вниз по реке. Ромка уже устал от речной жизни и всей душой рвался в город, к велосипедам, к летнему заработку, к компьютеру. Он стал постоянно ныть «хочу домой, в город», пенять мне, что я заявлял перед походом, что мы будем на реке семь дней, а уже идёт восьмой. Да. Это так. Я не ожидал, что маршрут в 150 км потребует десяти дней пути. На этом участке пути Ромка стал много и сильно грести, пытаясь приблизить окончание похода. Никто кроме него к этому не стремился, и его рвение стало нас потихоньку раздражать.
На лодке мы постоянно что-то друг другу рассказывали. Я Ромке – книги, которые прочитал, он мне – компьютерные ролевые игры, или о различных музыкальных группах, которых он знает легион. Природа проплывала мимо сознания, прекрасным фоном. На реке появились огромные плёсы, которые проходились только на выносливой гребле. Ромка мечтал о байдарке, о скорости, о динамике.
Забирались мы и на высокие скалы. Там я особенно жалел, что не взял с собой фотоаппарат. Скала Омутной камень изменилась сервисом. Раньше это было таёжное место. Теперь к её вершине проложена грунтовая автомобильная дорога, на вершине стоит беседка с ограждением, а внизу, на противоположном берегу – скалолазный лагерь нижнетагильцев.

 

 

 

От лагеря на верхние бастионы Омутного камня протянуто много верхних страховок – рай для скалолазов! С вершины вид необозрим! Леса и леса до горизонта, изгиб речной ленты, лодочки, словно осенние листики на воде. А мимо скалы плывёшь – вся скала мерцает бликами отражения воды, и жара палит голову…
Так мы плыли и плыли по Чусовой, поражаясь мощи камней, удивляясь удобным стоянкам со столами и скамейками, сжигали мусор и закапывали банки. Люди не умеют не сорить почему-то. Мы видели необычные плавсредства: несколько раз – тримараны, плот в два этажа с мотором. Видели православную школу на двух катамаранах. Некоторые из них были в рясах, девочки – в длинных чёрных платьях.
Однажды Ромка запел песню Кипелова «Я свободен». Я сказал, что свободы в общем-то не бывает, а те, кто себе позволяет быть свободным, почему-то начинает мешать другим. Небольшой диспут на нашей лодке скоро потух. Вернулись мы к нему уже потом, по пути домой, в электричке.
Мы с Ромой дошли до нашего конечного пункта пути – до села Верхняя Ослянка. Слава и Лена решили плыть дальше, до города Чусового – им время позволяет. Пока мы ждали автобус в Ослянке, я разговорился с местной пожилой женщиной.
– Давно здесь живёте?
– Уж более сорока лет.
– В разные времена, наверное, по разному было?
– По разному.
– А когда были самые хорошие времена?
– Известно когда, в Советском Союзе ещё. У нас был крепкий совхоз. Бычков производили, молоко сдавали. А потом не стало нужно это никому. В 90-е годы всех коров зарезали, сейчас мало у кого они есть. Я свою в 90-м году зарезала, деньги надо было. Вот у меня свои «коровы» теперь – козы. Им сена не много надо, а молоко хорошее.
– А сейчас как село живёт?
– Как-как? Вот так и живём. Школу большую закрыли – маленькую оставили. Потом и маленькую закрыли. Детский сад-ясли закрыли. Детей возят в школу в Серебрянку. А как возят? То нет автобуса, то ещё что. До нового года почти не возили. После Нового года стали возить. Фельдшерский пункт у нас – одна медсестра, и та болеет. Я сама медсестра была. Но я не имею права ставить внутривенные. Больных возят в больницу далеко. У нас даже связи нет. Ни сотовой связи, ни обычным телефоном не дозвонишься. Раньше могли дозвониться через восьмёрку, а сейчас нас Россель сделал не пригородным пунктом, а районом Тагила. И вообще плохо со связью стало. Автобус раньше ходил тагильский, нам пенсионерам бесплатно можно было ездить. Теперь его нет. Ходит коммерческий. Нам дают компенсацию за транспорт 300 рублей. Смех! Один раз в Тагил и обратно съездить!
– А обычная почта есть? – спросил Ромка.
– Есть обычная.
– Так напишите Медведеву, – говорю я.
И мы смеёмся.
Автобус тряс нас два часа по лесной дороге до Нижнего Тагила. Потом ещё долгий путь в электричке дл Екатеринбурга. Слава богу, почти пустая ехала она. На какой-то станции вошли в вагон две молодые семьи с годовалым ребёнком. Развязные, красные от солнца, навеселе, с пивом. Пиво выпивалось и бутылки летели в окно. Ромка мне процедил сквозь зубы: «Вот, дядя Женя, быдло обыкновенное. Это о том нашем разговоре у костра.» Я в свою очередь припомнил его песню в лодке «Я свободен» и его слова «Хочу быть свободным». Ведь эти люди позволяют себе быть свободными и превращаются в быдло. Парадокс…
Мерзкие молодые пары вскоре вышли на промежуточной станции. Мать ребёнка была красива, но в ней чувствовалась душа подростка. Она хлебнёт ещё лиха со своим муженьком, и семья у них распадётся, подумал я.
Ромка сказал мне, что националисты таких не терпят.
– А я думал, что националисты таких терпят, поскольку они русские, а вот таджиков преследуют, хотя таджики работяги, – сказал я.
– Нет, дядя Женя. Многие путают фашистов и националистов. Это разные вещи. Многие ролевики националисты. Они занимаются спортом, накачивают мускулы, не курят и не пьют. Они изучают философию, задумываются над тем, что вокруг. Они ничего не имеют против других национальностей, если те себя прилично ведут. А вот такое быдло они мочат. Я сидел – у меня кулаки были сжаты! Честное слово, ребёнка их жалко, что у него такие родители!
Националисты не молчат, когда им что-то не нравится в обществе. Они одевают маски и идут на митинг! А у нас общество в основном только говорят, что это плохо, то плохо, что надо что-то изменить. И только меж собой и говорят это.

Я молчал. Да, Ромка мне приоткрыл вещи, о которых я как-то не очень задумывался, будто нет их. В его словах звучала гражданская позиция. Но при этом он не собирался связывать свою дальнейшую жизнь с этой страной, в которой вырос. Типа, спасти это судно можно только, если ты находишься на другом судне, которое не тонет. Это самое сомнительное заявление, которое я слышал от него. И если у нас большинство молодежи становится быдлом, те, кто не быдло стремится покинуть эту страну…
Вспоминается песня группы «Воскресение»: «…То ли птицы летят перелётные, то ли крысы бегут с корабля».

В сумерках наша электричка вползла в Екатеринбург. Поход закончен. Всё.

 

 

 

 

P.S. А вот ссылка трёхлетней давности, где рассказывается, как оперативно решает глава Нижнего Тагила проблемы села Верхняя Ослянка, по мановению росселевского волшебства превратившегося в один из Районов Нижнего Тагила. Как видим, воз и ныне там.
//www.justmedia.ru/news/society/2007/11/20/34191
К жителям Верхней Ослянки после восьмимесячного перерыва вернутся автобусы
20.11.07 11:12
Возобновляется автобусное сообщение деревни и Нижнего ТагилаЖители деревень Верхняя Ослянка и Серебрянка теперь смогут добираться до ближайшего крупного города – Нижнего Тагила – на маршрутных автобусах. Решение о возобновлении автобусного сообщения было принято на выездных рабочих совещаниях, которые глава Нижнего Тагила Николай Диденко провел в этих населенных пунктах.
Как сообщили JustMedia в пресс-службе администрации Нижнего Тагила, обе деревни с нового года войдут в состав города. Жители проголосовали за объединение на референдуме еще 14 октября. Но их проблемы глава Нижнего Тагила начал решать уже сейчас, не дожидаясь официального присоединения.
В обеих деревнях на сегодняшний день нет нормального электроснабжения и телефонной связи, плохо организовано транспортное сообщение с соседними населенными пунктами, в школах и детских садах не хватает учебных пособий и квалифицированного персонала.
По поручению главы Нижнего Тагила первые шаги по улучшению жизни в Верхней Ослянке и Серебрянке будут предприняты уже на этой неделе. В пятницу возобновится движение рейсового автобуса из города в эти деревни. Маршрут будет действовать пять дней в неделю, еще два дня селяне смогут выезжать в Нижний Тагил на коммерческом автобусе. Чтобы понять насколько это важно сегодня для жителей, достаточно сказать, что в Верхней Ослянке автобуса не видели с марта 2007 года. Также в течение ближайших трех недель в обоих населенных пунктах должна появиться таксофонная связь.
По словам Николая Диденко, в работе по улучшению жизни в обеих деревнях акцент будет сделан на решении коммунальных проблем.