МЫСЛИ Алексей Борычев

Алексей БОРЫЧЕВ

 

МЫСЛИ

 

 

Я дам объясненье грядущему дню…

 

Я дам объясненье грядущему дню

Разрывностью линий былого.

В копилке времён тишиной сохраню

Тщету объясненья такого.

 

На плечи беспечных загадок о том,

Что кровью пульсирует в венах

Событий, наброшен прозрений хитон,

Пошитый из ткани мгновений.

 

Усилие мысли – и порвана ткань,

И ветром космических буден

Обветрена кожа, белее листка

Бумаги, где вписана будет

 

Рукой наводнившей миры пустоты

История некой вселенной,

Где правила быть не собой так просты,

Что быть лишь собою – бесценно!

 

В ковше иномерных просторов, без нас,

Густеет бесцветное время,

И в меру длины обращается час,

Смущая вселенскую темень.

 

И там, где порой сгущены времена

До плотного дыма проклятий,

Роняет бессмертье свои семена

В сырой чернозём благодати.

 

 

 

 

Когда улетают в рассвет январи…

 

Когда улетают в рассвет январи,

Просторы воруют из душ нетерпенье,

И счастье с печалью мечтой говорит

И слышится марта лазурное пенье.

 

Когда улетает в бесснежие март,

То бликами тайн усмехаются страсти,

И солнце, взломав темноты закрома,

Обетом лучистого времени дразнит.

 

Когда улетает в бессмертие жизнь,

Сердца покидают пределы страданий,

Листок бытия беспокойно дрожит

От вечно пугливых ветров ожиданий.

 

Тебе ли не верить ветров голосам,

Которые молят приюта в грядущем

У времени

                тем, кто не спели осанн

Владыкам, по следу фортуны ведущим?

 

С тобою нам в будущем место, пока

В былом не припомнят, что были мы, были!

Налей же мне вечности полный бокал. –

Я выпью за то, что мы в прошлом любили,

 

За серые тени сомнений и снов,

За годы, сгоревшие в памяти нашей,

За крепкий фундамент каких-то основ,

За то, что в потерях я многое нажил.

 

Налей же мне вечности полный бокал

И, лунные дольки в него опуская,

Пойми, сколько лет я напрасно искал

Тебя в областях позабытого рая!

 

 

 

 

Найдя в лукошке дней лучистых…

 

Найдя в лукошке дней лучистых

Ключи к ларцу и снов, и грёз,

Забыв магические числа,

Ты обратилась блеском звёзд.

 

Во снах своих повелевала

Стихиям ветра и огня

Устроить в небе карнавалы

Во славу гаснущего дня.

 

Во славу царствующей ночи,

Летящей лунною стрелой

В миры молчащих одиночеств,

В сердцах застывших серой мглой.

 

Ты расплавляла чувством время,

Окаменевшее от зла,

И запоздалые прозренья

Ко мне в ладонях принесла.

 

Звеня лучистыми речами,

Подняв волнение времён,

Тебя созвездия встречали,

И до Земли струился звон.

 

Когда и звёзды замолчали,

Росой разбитые в траве,

Земные вечные печали

В твоём притихли рукаве.

 

На лёгком облаке удачи,

Смела, воздушна и стройна,

Лучом улыбку обозначив,

Ко мне спустилась ты из сна.

 

Неуловимое бессмертье

Небрежно в косы заплела,

И в ручейковой круговерти

Лесной фиалкой расцвела.

 

 

 

 

Романс

 

Пускай рассыпает обид лепестки

Увядшее счастье на лёд расставаний,

Я знаю – разлуке слепой вопреки –

Что нет для сердец никаких расстояний!

 

Пускай погибает в крылах мотылька,

Мерцая пыльцой золотистой, надежда –

Я верю, что встреча не так далека,

Что время нам станет вином, как и прежде!

 

Теперь только в небе удача живёт,

И радость погасла алтарною свечкой,

Но знаю, я знаю, что нет ничего –

Что было бы вечно, что было бы вечно…

 

 

 

 

Ты слышишь…

 

Ты слышишь, как память прощает себе

Возможность обратного хода времён,

Когда утомлённый в усердной мольбе

К безумью –

рассудок собой полонён.

 

Ты видишь: разлука, мечтою пьяна,

Блуждает раскаяньем грустных сердец

По тропам, которыми бродит весна,

Надев из лучистых событий венец.

 

Ты чувствуешь, время тебя предаёт,

И ты каменеешь в трясине секунд,

Забыв бесконечный, беспечный полёт

В какой-то всю жизнь ожидаемый пункт!..

 

На лютне луны отыграв, небеса

Пролили звезды золотую печаль

На утренних влажных лесов голоса.

Ты веришь - прошедшего стало не жаль!

 

Гуляет лучами рассветный восток

По кладбищу утром уснувших теней…

Гляди же: любви расцветает цветок

На поле поющих о будущем дней.

 

Гляди же, гляди, наполняется высь

Ответом на твой постоянный вопрос:

Зачем обретает бессилие мысль,

Когда обжигается пламенем слёз?

 

 

 

 

Над тайнами встреч…

 

Над тайнами встреч с позабытым собой

Восходит цветущая памятью тьма

И тихо трубит в поднебесный гобой,

Взобравшись на мачту мороза, зима,

Озвучив покой голубой…

 

О лезвие холода точит ножи

Седая, во снах отражённая, грусть.

Но мир мой пред нею давно не дрожит,

Повадки её разучив наизусть

По книге с названием жизнь.

 

В полотна времён зашивая простор,

Усталая мысль каменеет, она

Легко погружается в некий раствор

Таблетки истомы в кипении сна

И гаснет сознанья костёр.

 

И близкое с дальним, сливаясь в одно

В зрачке ледяном остроглазой луны,

В иные миры открывают окно,

Где время, пространство не разделены

Законов высокой стеной.

 

Где точным лекалом провидческих дней

Очерчена горних высот кривизна.

Бессмертие птицей кружится над ней,

И бабочкой бьётся под ней новизна

Забытых, но верных идей.

 

 

 

 

 

Восходя к декабрю…

 

От пасмурных дней восходя к декабрю,

Мой мир обживает цветные чертоги,

Жасминовой дымкой окутав зарю,

Былое упрятав в небесные тоги.

 

Обитель моя и пуста, и чиста,

И сотнями радуг под нею смеётся

Вобравшая мудрость веков высота,

Зарницей мигая закатному солнцу…

 

Ты шепчешь мне что-то,

ты молишь: «скажи,

Узнаю тебя ли в сиянии истин,

Где в прятки играют с мечтой миражи,

Где воздухом тайны пропитаны мысли?»

 

Молчи!.. и певучих лучей не спугни

Бездонной, как пропасть, словесною тьмою…

Пылают над вечной печалью огни,

Чтоб розы в снегу расцветали зимою.

 

 

 

 

 

На сквозняках запретных чувств

 

Лови полночных мотыльков

В сачок луны, не забывая,

Что где-то очень далеко

Ещё горит звезда живая,

 

Ещё поёт лучами даль,

Где обратима бесконечность,

И на губах горчит миндаль

Простого слова «человечность».

 

На сквозняках запретных чувств

Легко – ты знаешь – простудиться,

И я одной тобой лечусь,

Глотая пламя, как водицу.

 

И в небеса твои иду,

За облака держась неловко,

И – то срываюсь, на беду,

То – обретаю вновь сноровку...

 

Пускай летучи декабри,

И под крылом уносят время, –

На снежных птиц ты не смотри,

Лети по лучику мгновенья!

 

Полёт закончен? Ну и пусть.

Ведь ты для неба не чужая.

И я тебе тобой учусь,

Твои полёты воскрешая.

 

 

 

 

 

Я в сказке солнечных лесов…

 

Я в сказке солнечных лесов

Терял сияющие блики

Земных печальных голосов

И звуки музыки великой.

 

Я в сказке сумрачных ночей

Искал лучистые мгновенья

Ночных загадочных речей

И вздох небес для вдохновенья.

 

И, опираясь на рассвет

Своею детскою мечтою,

Я забывал про слово «нет»,

И лишь тогда я был собою.

 

Но не забуду никогда

От жизни,

от любви лекарства –

Простого звука слова «да»,

Его холодного коварства!

 

 

 

 

Во тьме потерь…

 

Не доверяя свечению детства, во тьме потерь,

И обходя предначертанность судеб тропой ошибок,

Неторопливо, без горьких последствий, поверь – проверь,

Что повторений, конечно, не будет, что мир не гибок.

 

Что безысходность, по сути, являет последний шанс

Не обратиться фигурой, творимой рукою ловкой,

И по-другому всегда открывает простор пространств,

Отображая беду обратимой, предельно лёгкой.

 

Там, где кончается выбор, даются стена и цель.

Там, где разрушены стены, сквозь щели сквозит свобода,

А на свободе нелепо толкутся в толпе недель

Выбор творящие мысли без цели, и нет исхода…

 

 

 

 

Бродя тропою серых дней…

 

Бродя тропою серых дней в плену пугливых ожиданий,

Я заблудился, потеряв среди бессмысленных теней

И то, что мучило меня, и что влекло в поток желаний,

Но смог я путь найти, когда – лучом ты посветила мне.

 

Над суетою бытия твои лиловые зарницы,

Полны полночного огня, мне освещали синеву.

Моя мечта под небеса к тебе стремилась белой птицей,

И, не постигшая высот, звездою падала в траву.

 

Хмельными чарами луны бокал души моей наполни.

Пускай он вовсе не хрусталь, но напитай его огнём –

Горящей магией любви, и заблистает летним полднем,

И будет бликами слепить, чтоб не забыла ты о нём.

 

Ты опрокинь его, испей! И время тихо закружится

Пыльцою белых мотыльков, на веки опускаясь нам,

И загорится тишина, и воспылают наши лица,

И всё былое отдадим на растерзанье временам.

 

Я буду помнить о тебе, когда рассыплет время знаки

Невероятных перемен, и мы расстанемся во мгле

Скорбей и прочей маяты, потом рассеемся во мраке.

Но это после… а пока пребудем вместе на Земле.

 

 

 

 

 

Я хочу прикасаться…

 

Я хочу прикасаться полдневным лучом

К очарованной тайнами коже,

Обнажая тебя, обжигая плечо,

Ожидая момента дороже…

 

Неприкрыта ничем белоснежная плоть,

Отражая сияние страсти,

Наполняет душистою влагой, теплом

Предвкушенье грядущего счастья.

 

Надвигается душно предчувствий гроза,

Будто молнии, искры волнений

Между нами сверкают, слепит бирюза

Подготовленных страстью мгновений.

 

Померанцевым блеском мерцает огонь –

Тела с телом – покорных слияний,

Разжимается щедрого неба ладонь,

Рассыпая плоды подаяний.

 

Мы горим и цветём, мы с тобою теперь

Неизбежное яркое пламя,

И сплелись навсегда: ты во мне, я в тебе…

А сгорим – так останется память.

 

 

 

 

 

Свет ноября

 

Отражённый стеною скучающих дней

И пропитанный дрожью иных измерений,

Горний свет ноября – ты, как память, во мне

Сфокусирован зеркалом ярких мгновений.

 

Угасанье твоё – не прошедшего тьма

И не сумрак грядущего времени злого.

Просто скоро на окнах узором зима…

Просто кем-то забыто заветное слово…

 

На устах тишина, и на сердце – вина.

Золотая обитель давно опустела.

Бесконечность, и та – бесконечно одна.

Для другой – декабри расставляют пределы. 

 

 

 

 

 

Времени

 

Поцелуй меня, время, улыбкой весеннего взгляда,

Уколи острием темноты в непроглядной ночи.

Если было бы большее... большего, впрочем, не надо!

Да и меньшего тоже желать не имею причин.

 

Над бессовестным бытом, над тьмой позабытых прозрений

Поднимите меня, уходящие ввысь времена,

И последним аккордом мелодии всех невезений

Пусть звучит надо мной ослепительная тишина.

 

На причалах пустых никогда и нигде не встречал я

Ни фрегатов, ни шхун, цепенея от холода звёзд.

И пространство водило меня от причала к причалу,

На дороги пролив остывающей памяти воск.

 

Я бродил и бродил по бесцветному миру, однако

Вспоминали меня иногда небеса, и тогда

Рассыпались предчувствия чёрные искрами знаков,

Освещая последнего счастья цветные года.

 

Раствори, бесконечность, осколки пропавшего мира

В помутневшем растворе прошедших забытых веков,

Зачеркни на листе бытия неизбежность пунктиром

Озарений.

Пусть будет душе – и светло, и легко.

 

Улыбнись, бесконечность, огнями счастливых событий,

Озорными очами чудес на меня посмотри.

Без тепла твоего я скитаюсь забитый, забытый

В обездушенном мире холодной закатной зари.

 

 

 

 

 

Заполним пробелы…

 

Заполним пробелы житейских проблем

Густой суетой исключений,

И космос подарит печальной Земле

Букеты забытых учений.

 

В просторных покоях отчаянных тайн

Тому, что бывает случайным,

Найдутся, конечно, пустые места –

Отмечены горьким молчаньем.

 

В земных же пределах по краю судеб

Гуляет предопределенность,

И что б ты ни делал, и ни был ты где б –

К расчёту оправдана склонность.

 

На флейте ветров заиграет восток.

Наитие, словно синица,

К тебе прилетит, и сомнений росток

Склевав, в темноте растворится.

 

От мира вчера и до мира сейчас

В пространстве пяти измерений,

Мерцая, пути освещает свеча

Замедленных мыслью мгновений.

 

В кристалле времён отражаясь едва,

Померкшее давнее чудо

Теперь не являет нам дар божества,

Как будто взялось ниоткуда!

 

На фору судьбы не надеемся, но

В просторы семи измерений

Тоской-нетерпеньем разбито окно,

И дует сквозняк озарений.

 

И тонкое кружево связей-причин

Рассеяно им по минутам,

И нет ни печалей теперь, ни кручин –

Другому достались кому-то.

 

И нет ничего, что могло бы не быть:

Решай, и бери то, что надо!

За власть над любым из приказов судьбы

Расплатишься пламенем ада.

 

 

 

 

 

Оттенки

 

Ловец хрустальных состояний,

Не кратных тридцати семи!

Поймай пятнадцать расставаний,

А на шестнадцатом – пойми,

 

Что обретенья и потери

Взаимно отображены

То многоцветностью истерик,

То белым тоном тишины.

 

Когда в пыли угрюмой ночи

К нам страх врывается, как тать,

То все оттенки одиночеств

По пальцам не пересчитать,

 

И опрокинутое завтра

В ещё глубокое вчера

Чернильной каплею азарта

Стекает с кончика пера.

 

 

 

 

Мысли…

 

Не обратится вода в вино, а солнце в темень.

След поцелуя отцвёл давно – замерло время.

На бархатистых ресницах звёзд тают столетья

И упрощают любой вопрос до междометья….

В глянцевых снах неземных пространств мягкие тени

Судеб - ложатся тоской на страх – так на колени,

Тихо мурлыча, покой храня, кошка ложится.

Жизнь, это можно понять-принять, вовсе не птица…

Стынет небесных загадок ртуть между созвездий,

Бабочкой летней стремясь прильнуть к миру соцветий.

Полнится тайной, едва дыша, звёздная млечность.

И ни забыться, ни сделать шаг, и ни отвлечься –

В дольних пределах не можем мы, волей рассудка

Втиснуты в стены вербальной тьмы, горестно-жуткой.

Тихой толпою немых теней – прошлого знаки -

Явью забытых осколков дней бродят во мраке,

Где почему-то со всех сторон – тусклая память –

Не забирает их в свой полон, но и оставить

В тесных покоях земного сна – тоже боится.

Жизнь (нелегко так порой познать) вовсе не птица.

Мало пустот в бытии земном. Не развернуться.

Что – пять стагнаций – мне всё равно! …что революций…

Кроме прохладной струи времён – нечем напиться

Духу, принявшему явь за сон. Стёрты границы

Между мирами, где я и ты – вечный двойник мой,

Где перспективы судеб пусты, некою сигмой

Обозначается то, чего слухом и зреньем

Нам не постигнуть, и нет его – нет озаренья!

 

Там, далеко, где не быть – нельзя, прошлое наше,

Памяти скользкой тропой скользя, - сколько я нажил

И потерял – мне покажет, но… после подсчёта

Ясно, что плохо: не всем дано – по звездочёту!

 

(с) Борычев Алексей