Полина Ветрова

Посвящается всем моим любимым друзьям...


О смерти, нежности, творчестве, радости и любви.



Вечер первый.

Смерть.

Пусть этот вечер начинается с утра, хорошо? Я смотрела в окно. Мокрые деревья были окутаны рассеянным  солнечным светом. На ветках дрожали тысячи крохотных капелек дождя или росы, или слез. Солнце, мягкое, утреннее, было не видно за домами, оно лишь нежно и деликатно заполняло собой  все пространство. В этом мягком сиянии капли дрожали и переливались. Как же это было красиво!  На ветке сидели две вороны и целовались. Он гладил ее клювом, потом что-то шептал на ушко.  Она сидела смирно и внимательно слушала. Она была очарована им, околдована сказочным утром, свечением, танцем капель на ветках. Он поцеловал ее на прощание и медленно улетел. Немного погодя ворона стряхнула с себя оцепенение, и тоже полетела прочь из этого волшебства. Я была заворожена всем происходящим. Восторг наполнил меня крошечными смеющимися пузырьками. Сегодня утром я была причастна к чуду. Всего через пару часов я пойму, что ветки в алмазах, влюбленные вороны, - все это привет от моего милого Антуана.
Интернет сухо сообщил: " Стала известна тайна гибели Антуана де Сент Экзюпери." Как же по-разному для людей идет время. О том, как погиб Экзюпери, я знала тридцать лет назад, когда впервые прочитала его книги. Яркая вспышка, отраженная в негостеприимных небесах  времен второй мировой и перламутровых волнах южного моря – и всё. Как умрет тот или иной человек, можно догадаться  заранее, не правда ли? Весь жизненный путь – это репетиция финала. По тому, как ведет себя человек на этом пути, можно сказать, каков будет его личный финал.  Нужно просто внимательно смотреть. Тогда, в 1944 году,  Антуан очень устал. От войны, от смертей тех, кого любил. Он все сказал людям, показал, где зарыты несметные сокровища, и как их найти. Он раздал людям все, что у него было. Как он должен был уйти? На мгновение став живым метеором. Распавшись на миллиарды сверкающих искр. Это был его прощальный подарок всем нам. Фейерверк над Средиземным морем. Роскошный букет огня в мире, где идет ужасная война. Торжество любви и красоты над жестокостью и бессмысленностью. Кнопку пуска снаряда нажал наивный и честный немецкий мальчишка, боготворящий писателя, летчик люфтваффе. Парень  не подозревал, кто был за штурвалом самолета, который он сбил. Он узнал об этом гораздо позже, и, подозреваю, это стало для него настоящим потрясением. Уничтожить своего кумира! Но… Их души договорились обо всем заранее, надеюсь, вы понимаете? Искры разлетелись по всему свету, а обломки взорванного самолета, простое  железо, упали в море. Последний поцелуй, последнее объятие, последний привет великого писателя. Последнее признание в любви этому прекрасному и безумному миру. Красивый финал. Достойный. О таком можно только мечтать.
Рыбак через много лет выловит в море серебряный браслет Экзюпери. До этого он лежал где-то на дне и освящал собой море, всех его обитателей, корабли. Вот и все, что осталось от автора " Маленького принца". Снова символ, емкий и красноречивый.
Девчонкой, я задавала себе вопрос: " Где он, в какой вселенной, куда попала его душа после смерти?" Я искала его, нащупывая сердцем среди мириад миров. И не могла найти. Мое слабое воображение не позволяло заглянуть так далеко, увы. Но я верила, что однажды мы обязательно встретимся с ним, и я задам писателю все свои вопросы. Став старше, я узнала, что возможно все, о чем мы только можем мечтать. И это прекрасная правда, в которую непросто поверить. Нас разделяет больше полувека, почти семьдесят лет. Экзюпери мог стать моим дедом или прадедом. Но он стал для меня кем-то гораздо большим, как только я взяла в руки его чудесные книги. Смерти нет, смерть всего лишь  одна из иллюзий, которыми богата наша реальность. Я помню золотые времена, когда наши души играли вместе на цветущих небесных лугах. Именно Антуан учил меня нежности. О, он изначально был подлинным мастером, настоящим королем нежности! Едва уловимое касание говорит ярче, чем самые жаркие объятия! Наполненное молчание и взгляд поведают о любви не хуже, чем сотня комплиментов….Это его уроки, уроки моего любимого Антуана.
Еще я читала где-то прекрасную мысль:  " Чтобы любовь двоих достигла абсолюта, один из любящих должен быть мертв". Что ж, прекрасно. Что мешает мне сегодня встретиться с Антуаном? Моим любимым писателем, учителем, красивым мужчиной, старшим братом? Моя зашоренность, и только. Я приглашу его в гости. Покажу свой суматошный город. Мы посидим в каком-нибудь тихом кафе, поговорим. Его буду видеть только я.  Будет играть музыка, плыть запах весны. Тот чарующий запах мая, когда все так трепетно, хрупко, едва нарождается. Писатель будет задумчив, может быть, печален. Я прикоснусь к его большой сильной руке, и он обязательно улыбнется. Я поцелую его, непременно поцелую.  Нам будет хорошо вместе.
Будний день. Половина шестого вечера. Медленно иду по Тверской. Мне некуда спешить. В этом мире меня держит всего несколько нерешенных вопросов. Остальное уже давно ясно и  принято моим сердцем. В тени домов я укрыта от равнодушного голого солнца, распятого над мегаполисом. Мне нужно посетить Храм с чудотворной иконой.. .И вдруг рядом оказывается Он. Как ни в чем не бывало, писатель идет в ногу со мной. В старомодном чуть мешковатом пальто, грубых ботинках. На щеках пробивается щетина. Это так неожиданно. Все внутри у меня падает. Мое состояние близко к шоковому, и в то же время немыслимое счастье окутывает теплой парной пеленой.
– Ты хотела меня видеть, и вот я здесь. Разве это не чудо? – Антуан улыбается. – Я рад, что ты смогла, наконец, сделать это. – Он выглядит таким счастливым, таким бодрым. Гораздо более живым, чем все вокруг.
– О, мне так многое надо тебе сказать. Как мне называть тебя?  Разрешишь звать тебя по имени?
– Зови меня Антуан. Пусть между нами все будет просто. Не для того мы преодолевали все эти барьеры, чтобы погрязнуть в условностях, не так ли?
– Я боюсь оскорбить тебя своим несовершенством. Я ограниченна, поверхностна.  В твое время люди глубже проживали свою жизнь, были более вдумчивы. Каждую вещь они рассматривали не спеша, со всех сторон, давая ей возможность проявить себя. Мы не такие. Мы постоянно куда-то спешим. Мы даже не понимаем, живем или спим.  Увы, это так. Заранее прости меня. Я боюсь сделать тебе больно, оскорбить твои чувства. Но мне очень надо поговорить с тобой. Ты мне нужен, Антуан!
–  Глупости. Ты стремишься встать со мной на одну ступень, но это неправильно. Мы слишком разные. Это не значит, что ты хуже или глупее. Мы выбрали жить в разные эпохи, вот и все. У каждого времени свой темп, свои костюмы. Если бы мы жили в одно и то же время, то говорили бы на одном языке. Впрочем, есть единый язык для всех людей и всех эпох. Ты прекрасно знаешь, о  чем я говорю. Давай говорить на этом языке, сделай усилие, и все получится. – Легкий упрек в его голосе тонет в мягких, терпеливых интонациях.
Его мудрость успокаивает меня. Как прекрасно оказаться рядом с человеком, который понимает все лучше тебя. Мы сидим в полутемном кафе. Народу почти нет. В дальнем углу какая-то парочка лениво тянет коктейль. Большие руки Антуана лежат на белоснежной скатерти, словно глыбы света. Я не могу оторвать от них глаз. Мужские руки – моя слабость. Одно из самых прекрасных творений природы. Я нахожу в себе силы поднять глаза, и сразу тону в его нежном и глубоком взгляде. Слова сами начинают течь, не встречая преград.
– Мне страшно, Антуан. Прости, что сразу вот так, в лоб. У нас не очень много времени, правда? Я боюсь, что не успею сказать тебе всего, задать все вопросы… Я так люблю тебя! Именно ты указал мне путь из бесплодной долины одиночества. И с тех пор, ты всегда со мной. Не исчезай!
–  Давай по порядку, малыш. – Он серьезно глядит на меня. – Во-первых, уясни для себя окончательно, что я не плод твоего воображения, а подлинная реальность. Ты очень хотела видеть меня, говорить со мной, прикасаться ко мне. Твое желание и любовь привели меня к тебе из сумасшедшей дали. Насладись происходящим. Не каждый день к тебе приходят такие гости. Во-вторых,  раз уж я здесь, мы разберемся со всем, что тебя тревожит. Иначе, в чем тогда смысл моего путешествия? В – третьих, не бойся задавать вопросы, отбрось стыдливость и манерность. Кроме путаницы, они ничего не принесут. Итак, чего ты боишься?
– Наверное, больше всего я боюсь собственного невежества. Мне не хватает мужества жить в полную силу. Грубость мира ранит порой так сильно, что не хочется жить. Время уходит, а я так и не могу совершить что-то существенное. Я боюсь, что напрасно проживу свою жизнь, и превращусь в очередную тень, сошедшую в Аид. Ты – живой! Ты – есть! Расскажи, как тебе удалось это! – Я жадно смотрю на него. Он достает сигарету и прикуривает. Интересно, Экзюпери курил при жизни?
–  Не знаю. – Он пожимает плечами. – Просто делал, что мне нравится. Маленького Принца я принес с собой на Землю. Я долго создавал его там, где нет материи, где чистый свет. Я хотел подарить его людям, чтобы их слезы иногда высыхали. Еще я хотел летать. Видеть землю, реки, озера, горы с небес. Это удивительное чувство – когда летишь совсем один над землей, над морем, горами.  Я не знаю ничего прекраснее. Это свобода.
- Теперь ты ангел? Там, в небесах?
Экзюпери смеется. Смех у него глухой и негромкий, очень деликатный. Отсмеявшись, он протягивает руку и кладет ее мне на плечо.
- Ты очень смешная. Я такой тебя и представлял. С тобой весело, сестренка. Никакой я не ангел, конечно же. Там все летают. Кто хочет, конечно. Я любознателен, поэтому летаю порой дальше других. На другие планеты, в другие Вселенные. Там - то же самое. Иногда встречаются очень красивые места. Я потом возьму тебя с собой.
- Потом, это когда я умру?
Он серьезно смотрит на меня. Долго молчит.
- Давай поговорим об этом. – Наконец отвечает мне. – О том, чего ты действительно боишься. О смерти.
- Смерти нет. Твое присутствие здесь – лучшее доказательство.
- Ты знаешь теоретически, но боишься боли, боишься испугаться в последнюю секунду  и забыть дорогу домой. Боишься заблудиться, не так ли?
- Откуда тебе все это известно, Антуан?
- Малыш, это написано у тебя на лице, на твоих волосах, фигуре, даже твой запах пронизан страхом смерти. Для меня прочесть это не представляет никакого труда. Там, откуда я пришел, нет ни страха, ни смерти. Ваш страх смерти для нас, как запах навоза для вас.
- Этот страх так глубоко сидит во мне. В детстве я просыпалась среди ночи и думала о смерти. Я не могла себе представить, как этот мир будет жить без меня. И как это – не быть. Мне казалось, что смерть – самое страшное, что может случиться. Мысли о смерти отравляли мое детство.
Экзюпери улыбается.
- И не было никого рядом, кто бы объяснил тебе все о смерти…поэтому ты притащила этот кошмар во взрослую жизнь и подсела на тонкие наркотики, чтобы убежать от своего страха. Книги, фильмы, влюбленности, даже секс - всего лишь наркотики для тебя. Чтобы забыться, не думать, не бояться. Оттянуть момент. И ты понимаешь, что это неизбежно, ведь так?
Я киваю.
- Многие боятся смерти и живут в вечном страхе, который даже не осознают.
- Что нам до других? Я пришел к тебе. И твой страх постоянно притягивал в твою жизнь смерти тех, кого ты любишь. Ведь так? Ты обвиняла в их смертях себя, но это не верно. Просто, это твой урок, который необходимо хорошо усвоить. Вспомни, когда ты впервые поняла, что смерть иллюзия? Кто показал тебе это? Чья любовь впервые пробила брешь в той стене, что стоит между тобой и жизнью?
Я опускаю голову. Мне невыносимо больно от воспоминаний. Еще немного, я закричу и завою, как раненый зверь. Антуан гладит меня по щеке. Его рука удивительно мягкая и нежная. Боль отступает, и я снова могу говорить.
- Отец. Он пришел сразу после своей смерти. Он умер в палате реанимации в больнице. Это было в четыре утра. Время, когда умирают сердечники. Я чувствовала, что что-то случится и не спала. Он пришел, это было как удар током. Потом он приходил несколько раз еще. Когда исполнилось сорок дней с его смерти, отец  взял меня с собой в то место, где ему предстояло жить. Это было так странно. Он с гордостью показывал свои вещи, книги. Знакомил с соседями. Мне казалось, что я схожу с ума, и это галлюцинации.
- Он очень любил тебя. Его последние мысли перед смертью были о тебе.– Тихо говорит Антуан. – Ему непросто было приходить, пробиваясь сквозь твою безбрежную скорбь. Он спасал тебя от отчаянья. Ведь ты тяжело переживала его смерть?
- Я чуть не сошла с ума от горя. Отец был моим самым большим  другом. Когда его не стало, мне показалось, что рухнул весь мир.
- Он знал, что на тот момент ты слаба, и помогал, как мог. Он кричал тебе: «Я не умер, я рядом, я с тобой!» И ты услышала. Ты поняла, что после смерти душа не умирает.
- Да, благодаря своему отцу, я это поняла. Потом была другая смерть и другая встреча.
Антуан кивает.
- Я знаю. Я наблюдал за тобой всегда. Ты любила его. Я видел ваши встречи между мирами. Мы все боялись дышать, когда вы встречались там, в безвременье. Ты даже не можешь себе представить, что происходит, когда встречаются души из двух миров.  Это настоящая фантасмагория. Я видел, как он ласкал тебя. Как пытался отдать тебе свою силу и мужество. Он хотел защитить тебя и тоже пытался показать тебе, что жив, что счастлив. И все равно ты продолжаешь бояться.
- Смерть некрасива. Я боюсь боли. Тебе больно было умирать, Антуан?
- Не помню. Кажется, нет. Было удивление. Все произошло внезапно. Толчок, и самолет летит в воду. Я не сразу понял, что меня сбили. Потом вспышка - и все. Я обнаружил, что парю в воздухе. Мне было легко и приятно. А дальше  все пошло просто и хорошо.
Тебе стоит помнить о том, что смерть неизбежна, просто прими ее, как гостя.
Я молча плачу. Антуан тоже терпеливо молчит. Мои слезы падают в его щедрые ладони и бесследно исчезают. Словно их и не было…



Вечер второй.

Нежность.

-Научи меня нежности.
Он кивает.
- Конечно. Пойдем отсюда.
Мы идем через весь город. Проходя мимо какого-то обшарпанного  невзрачного дома, заглядываем в окно. Мать сидит у кроватки ребенка и тихо поет колыбельную. Ребенок доверчиво прильнул к ее руке. Ее взгляд прикован к личику малыша. Около абажура бесшумно вьются ночные бабочки. Пахнет сиренью.
- Ты это видишь? – Тихо, словно боясь спугнуть мгновение, спрашивает Антуан.
Мы идем дальше. За городом цветут вишни и яблони. Легкий порыв ветра срывает лепестки цветов и кружит их в воздухе. Полупрозрачные лепестки, мягко кружась, устилают землю белым покрывалом.
- Ты видишь?
Двое сидят на постели, взявшись за руки. Ночная сорочка сползла с ее худого плеча, шелковые волосы льются волной. Они смотрят друг другу в глаза, не шевелясь. Время застыло. Воздух между ними дрожит и мерцает. Они похожи на опаловые изваяния, светящиеся изнутри. Еще мгновенье, и они взлетят, невесомые и лучезарные.
- И это видишь?
Мы на берегу большого озера. Краски ночного неба постепенно светлеют. Сотни оттенков розового, лилового, золотого появляются над водой. Вот и краешек солнца показался. Рассвет прекрасен. Вода отливает серебром. Радостно играет плотва. Над водой шумно, маша крыльями, пролетает белая цапля. Антуан молчит. Мы идем дальше. И везде, где мы проходим, я вижу проявления великой нежности Жизни.
Я лежу на земле и смотрю в небеса. В душе у меня блаженная пустота. Антуан сидит рядом, обхватив колени руками. Он кажется таким громоздким, неуклюжим на мягкой траве. Внезапно я понимаю, как беззащитен этот большой мужчина. Мне хочется прижать его к себе, облечь в свое тепло. Антуан словно прочел мои мысли.  Он тихонько касается моего лица, отрешенно трогает пряди волос. Задумчиво глядит куда-то вдаль.
- О чем ты думаешь? – Спрашиваю я его.
- О Земле, о людях. – Говорит он. – Мне бы хотелось, чтобы все это продолжалось. Я не хочу, чтобы люди исчезли. Для чего тогда мои друзья умирали на той, большой войне? Война. Пойдем, я хочу показать тебе кое-что.
Мы летим над полем боя. На Земле постоянно кто-то кого-то убивает.
- Неужели здесь, среди крови и кошмара, мы сможем отыскать нежность?
- Конечно. – Говорит он. Лицо его спокойно. – Здесь ее много, очень много.
Я гляжу вниз с содроганием. Я вижу агонию молодых ребят, умирающих на поле боя. Они припали к земле, и обнимают ее из последних сил. Земля жадно глотает их кровь, словно не может насытиться.
- Где тут нежность, Антуан?  Я вижу лишь боль и страх. Здесь только смерть…
- Ты плохо смотришь. Видишь того парня, что глядит в небо. Знаешь, о чем он молится сейчас? Он молится о своей матери, он вспоминает ее ласковые глаза и руки.  Он просит Бога, чтобы горе не убило ее, когда она узнает о нем. Разве это не нежность? А тот рыжий мальчишка думает о своей любимой, он посылает ей прощальный привет, прежде чем расстаться с жизнью. Он вспоминает ее голос, ее юное тело. Смерть нежна. Она бывает очень мягкой. Не у всех, конечно. Но тебе не нравится здесь, как я погляжу. Пойдем в другое место.
Мы покидаем арену смерти и летим в город, что раскинулся у теплого моря. Здесь, у окна сидит поэт и задумчиво глядит вдаль. Рядом с ним лучезарные существа, которые что-то шепчут ему на ухо. Он не видит их, но мы с Антуаном видим. Поэт бледен и хрупок, его глаза полны слез вдохновенья, губы что-то беззвучно шепчут. В его сердце рождаются дивные стихи. Он радостно кивает сам себе и спешит занести их на бумагу. Завтра чудесными строчками будут восхищаться, над ними будут плакать.
Крошечные колокольчики ландышей тихо звенят в лесу. Соловей выливает свою душу в окружающий мир, от его хрустальных трелей воздух дрожит, словно его прошивают тысячи серебряных игл. Роса легла на кроткую траву. Тихо, спокойно вокруг.
Мы молча сидим на поваленном дереве и отдыхаем.
- Господь не в сильном ветре, не в землетрясении, не в огне, но в тихом дуновении ветерка. – Антуан очень серьезен. – В нежности сила его. Ты должна это хорошо уяснить для себя.
- Как ты относишься ко мне? – Задаю я вечный вопрос незрелых душ. – Как ты услышал меня?
-Тебе больше всего на свете хочется услышать, что я люблю тебя. – Кивает Антуан. – Тебе хочется, чтобы я сказал, что пришел к тебе из звездной дали потому, что люблю.
Да, я люблю тебя. Просто за то, что ты есть, за твое немыслимое одиночество. Ты разодрала свое сердце в клочья, пробираясь сквозь дебри жизни и залила его кипящей кровью всю землю. Разве я мог не прийти, сама подумай. Я пришел просто потому, что ты умоляла, ждала, умирала от нехватки понимания. Это такое счастье– прийти к человеку, который ждет чуда. Да, я люблю тебя. Потому, что мы родились на одной и той же планете, потому, что любим почти одни и те же вещи.  Просто так. Не нужно причин, чтобы любить человека. Он дышит с тобой одним воздухом, этого достаточно. Когда ты поймешь, ты не станешь спрашивать, как к тебе относится тот или иной человек. Ты будешь сыта своей любовью к нему. И нежностью, малыш. – Он наклоняется к самым моим глазам, и я вижу в глубине его зрачков золотые искры.
- Запомни и прочувствуй все эти состояния. Стань нежностью. Тогда сможешь делиться ею с другими. Это и есть вечная ценность.
Малыш, сестренка. Нежность – это противоположный полюс боли. Нельзя научиться великой нежности, не испытав великой боли. Нежность и сострадание вырастают на крови твоего сердца. Ты никогда не научишься чувствовать боль другого, пока сама не пропустишь через себя великую, невыносимую боль. Через нее душа восходит к состраданию и учится любви. Это непросто, но другого пути нет. Лишь сердце очень –очень мягкое, или как говорится в Евангелии, сокрушенное  и очищенное от всякого мусора, может вместить в себя нечто подлинно ценное. Боль – порой лучшее лекарство для души…
Я протягиваю к нему руки, но Антуан мягко отстраняется, и вдруг я вижу вместо него своего отца. Отец глядит с кроткой печалью. Моя любовь к нему поднимается со дна души и выливается в тихий стон: «папа…» Этот образ тает и появляется мой утраченный возлюбленный. Александр улыбается мне. В уголках его красивого рта едва заметная ирония.  « Ты так ничего и не поняла пока», словно говорит он. Потоки слез выливаются из меня. Как же мне не хватает этого человека! Затем появляется другой мужской образ, третий. Те, кем я восхищалась, те, кого ненавидела. Все эти люди смотрят на меня с любовью, улыбаются мне. Лица накладываются одно на другое, образы зыбки, туманны…
- Стоп!  - Кричу я - Антуан, умоляю, вернись! Я не понимаю, зачем?
Но он не возвращается…. Я уже знаю, чье лицо, вернее, лик я увижу  последним.  Он проступает сквозь все  лица, видимые доселе. Это лицо я знаю уже миллиарды лет. Я тяжело дышу от волнения.  Этот лик я люблю более всего на свете. Как жаль, что на него нельзя смотреть вечно. Пока нельзя. Ощущаю, как вокруг меня вьется сонм невидимых существ, они обнимают эфирными руками, гладят по лицу, целуют. Я, качаясь, плыву по волнам нежности и впадаю в забытье.



Вечер третий.

Творчество.

Я стою на холме. Город доверчиво раскинулся у моих ног в дрожащем мареве. Антуан бесшумно появляется рядом. Я киваю ему и продолжаю смотреть на заходящее солнце. Сегодня закат удивительно красив. Солнце остановилось и не падает за нить горизонта…. Оно показывает себя во всем своем великолепии и блеске. Солнце приглашает нас насладиться его совершенством.
- Как научиться творить? Как создать нечто действительно ценное?
- Пока ты думаешь об этом, ничего не произойдет. Отпусти все, тогда любовь сама найдет дорогу вовне. Ты должна переполниться ею. Творение происходит от избытка, а не от недостатка. Все очень просто. Когда в тебе чего-то не хватает, ты ищешь где взять, а ни как отдать.
Ни о чем не думай и не беспокойся. Дай случаться всему, в том числе и творчеству.
- Спасибо тебе за Принца. Когда мне плохо, я открываю книгу и читаю про розу, лиса, про ваши диалоги в пустыне. Мне сразу становится легче…Словно я из родника напилась чистейшей воды.
 - Ты верно поняла. Мы создаем книжных героев, как защитников и помощников для людей. Ангелов и богов люди не видят, зато книги могут прочесть, музыку послушать, картины увидеть. Герои поддерживают людей на их скорбном пути земли. Они так же реальны, как ты или я.
Я поворачиваюсь к нему. Лицо Экзюпери освещено мягкими золотыми лучами. Как же он красив. Великую печаль и великий свет  излучает это лицо. Я пытаюсь впитать каждую черточку, каждую полутень этого прекрасного мужественного лица.
- Антуан, ты был счастлив, когда творил?
- Не всегда. Многие свои строки я написал как раз для того, чтобы отпустить свою боль. Но за моей болью всегда стояла благодарность Жизни, судьбе, любви…Я жил в то время, когда Богом люди не особенно интересовались, по крайней мере, в Европе. Я говорил с людьми на их языке. Я не думал о Боге, о думал лишь о людях… Сейчас другое время, оно уплотнилось, сжалось. Планета крутится с другой духовной скоростью. Современные люди должны постигать жизнь на бегу. Это ни хорошо, и не плохо. Просто такое время. Вы должны опираться на другие ценности, иначе не выживите. Каждое слово должно нести людям исцеление и глоток воздуха. Со словами нужно обращаться еще бережнее, чем с новорожденным ребенком. Это должно стать твердым правилом для всех людей.
- Я пробую писать, я хочу дарить людям радость.
- Это путь непростой. Тебе надо стать одним большим и живым сердцем и плюс еще добавить к этому мастерство. Играть словами ради успеха и денег наказуемо. Я видел таких творцов там. Они загнаны в очень жесткие рамки после смерти, так как зло, нанесенное их деятельностью, сильно вредило  людям. И будет вредить даже после их смерти. Есть книги, которые отравляют все вокруг: души, сердца, даже воздух…  Лучше написать десять слов, но чисто и безупречно, так, чтобы ты могла с уверенностью отвечать за них  перед Вечностью, чем сотню коммерческих книг, которые жадно раскупают несчастные люди, не имеющие понятия, что они потребляют .
Каждый раз, когда ты садишься писать, представь, что стоишь обнаженная перед тысячами ангелов, перед Бесконечностью. И помни, что за каждое слово ты будешь нести ответ. Много ли слов у тебя останется в итоге? Не думаю… Возможно, самое главное говорится как раз в молчании?
Лучше дома иметь немного книг. Но это должны быть Книги. Будь аккуратна в своих разговорах. Лучше промолчать, чем сказать не то слово…
- С кем ты общаешься там?
- Я навещаю своих друзей, завожу новых. У меня интересная жизнь. Много времени я провожу один. Мне есть, над чем подумать. Если ты думаешь, что я всего достиг и все понял, то сильно ошибаешься. Просто, у меня есть немножко свободы. Это очень счастливое состояние. Я постоянно учусь. Возможно, я вернусь на Землю еще не один раз. Пока не решил, как и когда.
- Я бы хотела встретиться с тобой в той твоей жизни, быть подле тебя.
- Так ли это важно, малыш? Мы с тобой уже и так немыслимо близки, чего тебе еще нужно? Мы понимаем друг друга, наши сердца бьются в унисон. Не обязательно проживать реальные отрезки времени бок о бок. Порой, это лишь мешает. Наши души всегда в связке, у нас одна цель. Мы служим в одной армии, одному главнокомандующему. Мы уже очень давно вместе. Твои глупости про одиночество ты скоро забудешь и с  легкостью оставишь, когда начнешь истинно служить. Тогда, помимо меня, ты обретешь еще тысячи близких и родных тебе душ. Поверь, таких, как я, очень много у Бога. Каждый на своем посту несет свою вахту. Занимай свой пост, неси службу честно и самоотверженно. Твоя жизнь невероятно расширится. Ты даже забудешь меня. Вот увидишь. Тебе будет не до сантиментов. Ты будешь крутиться, как белка в колесе. Без сна и покоя. Шучу, отдыхать все же надо.
Если ты хочешь быть ближе ко мне – просто пиши своим сердцем и люби людей. Каждая выстраданная строчка и отданная любовь ближнему приближает тебя ко мне гораздо быстрее, чем галлоны слез и тысячи воздыханий. Возьми в руки то знамя, которое я уронил в Средиземное море в 1944 году, и все.
Он лукаво подмигивает. Я улыбаюсь ему. Становится легко и радостно на душе, словно я освобождаюсь от векового груза.
- Я не смогу писать так же проникновенно, как ты! Я – мельче и слабее. – Выдавливаю из себя эту фразу и заглядываю ему в глаза. Конечно же, мне хочется похвалы. Я, словно ребенок, жду немедленного поощрения. И тут же понимаю, насколько это глупо и пошло с моей стороны. Экзюпери смеется. Он смеется долго и беззаботно. Я тоже начинаю смеяться вместе с ним.
- Ну вот. Мы и подошли к главному. Давай разберем твою основную ошибку. Откуда взялось твое «я», когда речь идет о творчестве? При чем здесь масштабы, размеры, объемы? Ты – это ты. Ты создана именно такой, а не такой, как я, как тот парень на велосипеде, как та дама с собачкой, что прогуливается и с недоумением поглядывает сейчас в твою сторону. Ты уникальна, никто не рождает такую музыку, какую рождаешь ты, просто существуя.
Когда речь идет о творчестве, речь идет лишь о чистоте. Не более. Заботься лишь о том, чтобы твои мысли и чувства были кристально чисты. Ты - всего лишь орудие, инструмент. Слуга Высокого или не очень высокого идеала, самой Вечности. Ты - скрипка, на которой Творец  Жизни играет прекрасную мелодию. В твоих силах держать этот инструмент в полном порядке. Это и есть сотворчество. А музыку Вселенная будет играть сама. На тебе, через тебя… Не думай о результате. «Ах, как отреагируют критики, что скажет госпожа-публика, опубликуют ли мой труд» и тому подобное. Тебя это никак не должно волновать. Все эти мысли создают запруды, плотины на пути у великой реки творчества. И поток становится суетливым, бурным, искаженным. Он может даже повернуть совсем не в ту сторону. Река твоего творчества должна впадать в Единый Океан Любви и Красоты, и русло ее не должно вилять из стороны в сторону. Ты отвечаешь за свой поток  тоже. Это и есть чистота.
Что осталось после меня? «Маленький принц»  и «Планета людей».  Много это или мало? Не мне судить. Я старался быть честным с собой и со Вселенной, я не думал ни
о чем постороннем, когда писал. Я полностью уходил в свои мысли и старался не мешать их течению. Творчество – это как аромат цветка. Цветок не думает, хорошо или плохо он пахнет, лучше или хуже, чем другие. Он просто отдает свой аромат ветру свободы. А тот разносит его во все стороны. Потом цветок отцветает, на его месте вырастают другие прекрасные  цветы и так длится, пока существует этот мир.
-  Глубина… Меня интересует глубина проникновения в тему. Кругом я слышу, что женщина не может быть ни хорошим писателем, ни художником, ни музыкантом, потому что у нее мозги не так устроены…А я хочу, понимаешь?
И тут Экзюпери разражается громким хохотом. Я остановилась и  в оторопении гляжу на него.
- Что же тут смешного? – мне даже немножко обидно.
Он смахивает слезы.
- Уфф, давно так не смеялся, прости. Не хотел тебя обидеть. Меня всегда веселит человеческая глупость. Боже мой, я думал, люди поумнели за эти семьдесят лет. Ничего подобного. Все те же иллюзии.
Я чувствую, что сейчас разревусь. Его смех выбивает почву из-под ног. Я не понимаю.

Внезапно он становится серьезным.
- Давай разберем и эту азбучную истину. Забудь чужие истины. Для твоей жизни они бесполезны. Тебе нужно найти свою собственную. Ту, которая даст тебе силу быть самой собой.
Женщина может быть и писателем, и композитором…просто ей не всегда это надо, понимаешь? Она занята другими вещами. Самое высшее творчество  это создание человека. Разве не этим занимается женщина все девять месяцев, а потом и далее? Какие, Main God, симфонии или статуи? Что может сравниться с этим? Но, если у нее есть призвание, есть силы, есть горячее желание, она тоже может  все это. Скажи только, зачем? Женщина выражает себя в любви деятельной. Каждый день и каждую минуту. Это же так просто. Сколько можно заблуждаться насчет самих себя?
Теперь о глубине.
Здесь все еще проще. Если ты хочешь понять что-то действительно глубоко, просто помести эту вещь в самый центр своего сердца. На его алтарь. Созерцай, старайся вчуствоваться, вдуматься, вслушаться. Вскоре ты начнешь слышать эту вещь так же хорошо, как меня сейчас. Ты услышишь ее музыку, ее душу. Все двери в твоем сердце. Это универсальный ключ буквально ко всему. Через свое сердце ты можешь путешествовать во времени, в пространстве, в глубинах самой себя.
Просто надо научиться слушать свое сердце. А для этого нужна подлинность. Искренность, самоотверженность. Это так просто, что может каждый. Но не каждый способен это понять.

Все становится легко, я на минуту оставляю своего друга и подбегаю к лотку с мороженым. Выбираю самые большие рожки, облитые шоколадом и обсыпанные орешками. Возвращаюсь к Антуану. Он деликатным жестом берет у меня из рук свой рожок и вздыхает:
- В наше время кавалеры угощали дам. Неужели у вас все так плохо?
- Ты попробуй, - Не обижаюсь я на своего друга. -  Это Айс – Фили, очень вкусно должно быть. Там внутри клубничный  джем, а на дне рожка – большая шоколадная пробка. Обалденно, поверь.
- Ладно, - смеется Антуан. – Уговорила. В конце концов, я должен хоть что-то узнать о вашем времени… Самый надежный источник – это мороженое. Гм-м. Весьма недурно. Я едал неплохое клубничное мороженое на Парнасе в тридцать восьмом, но это получше будет, пожалуй.
Мы идем, едим московское мороженое, смеемся и отрешенно смотрим, как мир постепенно  погружается в темноту.

- Я понимаю, почему ты так волнуешься. Пока человек полностью не расслабится и не отпустит все вопросы относительно себя, его будет много чего тревожить. Как понять, творчеством ты занимаешься или ерундой? Наслаждение и радость – вот основные критерии.  Ты должна наслаждаться тем, что делаешь. Иначе это не творчество, а вторчество…Знаю, знаю, что нет такого слова, и все же… вторичность, вот что я имел в виду. Ты где-то что-то слышала, видела… от этих запрятанных впечатлений и родилось нечто. Оно может быть даже очень неплохим и вполне удобоваримым, но это не творчество. Творчество – это то, чего никогда не было до тебя.  Ты пишешь и тебя буквально распирает от радости. Если происходит именно так, ты на верном пути. Радость – твоя единственная награда. Запомни это.

Я уже начала понимать  Антуана без слов. Про радость и наслаждение мне стало ясно до того, как он это сказал. Я забегаю на шаг вперёд и поворачиваюсь к нему лицом. Несколько мгновений мы так и идем, я – спиной вперед. Антуан серьезен, но в его глазах пляшут озорные смешинки, а уголки рта предательски вздрагивают.  Я обхватываю его крупную голову руками и целую прямо в серые глаза. «Мой король» - шепчу я. « Не надо слов. Просто счастье…»



Вечер четвертый.

Радость.

Мы снова оккупировали полутемный подвальчик московского кафе. Пьем кофе гляссе , перед нами  тарелка с пирожными. Здесь разрешено курить, и мы с удовольствием затягиваемся. Когда я с Антуаном, то заражаюсь всеми его привычками, даже морщу нос также как он. Он курит крепкие сигареты, от них у меня дерет горло, поэтому достаю свои – тонкие дамские с минимумом никотина.
- Ты не любишь курящих женщин? – спрашиваю его, кокетливо склонив голову к плечу.
- Иногда это  выглядит довольно сексуально. – Отвечает Экзюпери. – Вообще-то мне все равно. Не нравится, когда женщина начинает заигрываться. Знаешь, приторный избыток женственности отвращает раз и навсегда.  От него остается липкий осадок.  Меня привлекает естественность. От тела женщины должно пахнуть ветром и чуть-чуть духами от ее волос. А ее поведение должно говорить, что я по-настоящему ей интересен.
- Разве тебя еще волнуют женщины? – я стараюсь выглядеть как можно серьезнее.
- Там, где ты живешь, ведь нет ни женщин, ни мужчин…
- Ну, предположим, разделение по половым признаком сохраняется довольно долго. Скажи, как могут не привлекать женщины человека, стихией которого является сама жизнь и творчество? Пока я жив, пока творю, женщина  всегда будет на алтаре моего сердца.
- Мудрецы не различают кто перед ними, женщина или мужчина. Просто душа.
- Понятно. – Кивает головой Антуан. – Я не мудрец. Пока различаю. Ни ты, ни я пока еще не наигрались в игры этого мира. Мы пока еще хотим любить, творить, шляться по ночам под звездами, курить, целоваться  и пить крепкий кофе.  Когда будем мудрецами, наш диалог будет протекать без слов и произойдет где-нибудь  на вершинах Гималаев.
- Ты любишь горы?
- О, да. Море, горы в солнечных лучах – не знаю ничего прекраснее. Холмистые равнины тоже великолепны. Ты летишь под облаками, а земля раскинулась внизу, как обнаженная возлюбленная на рассвете. Беззащитная, чувственная и открытая. Это не передать словами. Хочется стоять на коленях, уткнувшись  лицом в ее влажное ароматное лоно и беззвучно плакать от восторга. Ты летала когда-нибудь на самолете?
- Да, пару раз в Прибалтику. На пассажирском. Но ничего особенного не увидела. Да, и полет всего час длился. Я видела только облака. Довольно скучно.
- Это действительно не то.- Соглашается Экзюпери. – Летать надо в одиночку или вдвоем на маленьком самолете. Когда между тобой и небом не слишком много холодного металла. Жаль, что я не смогу подарить тебе это. Раньше, когда я летал над Альпами, то чувствовал себя королем. Весь мир, лучшее, что в нем есть – было у моих ног. Но сейчас я с удовольствием поделился бы этим счастьем с кем-то еще. Теперь я понимаю, что есть вещи, которые хорошо разделить с другом. От этого они станут только прекраснее. Я смотрел бы на твое восторженное и изумленное лицо, и это была бы уже совсем другая жизнь.
- Да, я это понимаю. Другой человек реагирует по-иному. У его радости новые оттенки, и все это только усиливает счастье. Когда радуешься в одиночку – радость быстрее проходит. Словно и не было ее.
- Так и есть. Я помню, как мы с ребятами радовались шоколаду и сигаретам. Делились друг с другом. Съеденный в одиночку шоколад был не так сладок…У нас были свои маленькие  мужские радости в войну. Письмам из дома радовались, как дети. Один парень собирал открытки с забавными девчонками. Большой и сильный мужчина умилялся на косички, носочки, юбочки. Это помогало ему выжить. Все его друзья погибли. Жена ушла к другому и написала ему об этом. А потом его самолет подбили. В тумбочке этого парня нашли штук сто открыток с девочками. Кто-то их все забрал себе. Когда кругом смерть, начинаешь радоваться самым простым вещам.
Представь, пресыщенный отпрыск богатого семейства получает в подарок сотую игрушку, которая стоит больших денег. И сын бедной вдовы получает на день рождения дешевую машинку, о которой мечтал целый год. Мать откладывала свои гроши, искала ту самую, которая сможет согреть его сердце. Чья радость больше? Кто острее переживет мгновенья счастья?
Спортсмен, полный сил и бьющий очередной рекорд, не знает тихого ликования прикованного к инвалидному креслу старика, который следит за падающим листом из своего окна. В плавном кружении этого листа для прожившего непростую жизнь человека заключено очень многое. У спортсмена и старика разные радости.
Вспомни из своей жизни хоть один момент подлинного ликования. Это может быть что угодно, самая пустячная мелочь. Заново переживи этот момент. И ты всегда останешься живой, дышащей. Никогда не превратишься в окаменелость.
Я даже подумывал написать для людей Энциклопедию Счастья. О, это была бы очень толстая книга. Я перечислил бы там все-все, что способно принести радость человеческому сердцу. Но руки как-то не дошли…Может, возьмешься?
Я не отвечаю Антуану и отрешенно смотрю в окно. Много ли я знала настоящей радости в своей жизни? Умею ли по-настоящему радоваться? В детстве мне внушали, что просто радоваться – это чистой воды эгоизм. Ведь кругом так много несчастных, обделенных и больных людей. Мне говорили, что моя радость может задеть их, напомнить о своей неполноценности. Меня научили прятать свое ликование, свое беспричинное счастье из опасений. Опасений показаться смешной, глупой, нарушить какие-то правила…Эти дурацкие установки приросли ко мне, как мелкие ракушки к борту потонувшего корабля. Я вспоминаю, как ребенком мне хотелось бежать со всех ног по лугу и кричать во весь голос, размахивая панамой от того, что сладкие запахи цветов сводили меня с ума. Я помню, как я смеялась от счастья, опуская руки в прозрачный ручей, и на меня садились стрекозы. Я помню, как могла кружиться вокруг своей оси и хохотать. Я обожала залезать в самые глубокие и грязные лужи и громко шлепать по ним, поднимая тучи брызг.  Мне надо было громко и эпатажно выражать свои чувства, иначе я бы просто взорвалась от счастья.
Мать говорила мне, что я ненормальная и говорила столь убедительно, что на какое-то время я ей даже поверила и перестала испытывать это беспричинное счастье. Я жила среди мрачных людей в мрачное время. Быть счастливым считалось чем-то неприличным. Страна строила какой-то унылый  коммунизм и все были этим весьма озабочены. Матери нравилось, что я часто болею. Ухаживая за мной, она чувствовала себя занятой чем-то важным и нужной. А я болела потому, что мне не хватало счастья и любви.
Чувство вины заменило мне мое счастье на долгие-долгие  годы. Все это сейчас проносится перед моими глазами и я молчу. Антуан внимательно смотрит на меня и тоже молчит. Он вместе со мной в моих воспоминаниях. Антуан берет меня за руку и говорит:
- Прости. Прости все и всех. Твоя радость – это то, что никто не может отнять у тебя, только если ты позволишь. Ты очень сильно любила свою мать и хотела сделать ее счастливой, отказавшись от своего счастья и от своей радости. Она не могла тебя понять и разделить это ликование с тобой. И ты оставила все это ради нее, принесла в жертву. Но это ничего никому не дало. Ни тебе, ни ей. Она по-прежнему не умеет радоваться просто так, а твое сердце разбилось. Поверь, так живут все. Почти все.
Но все это никуда не ушло. Вспомни луг, ручей, стрекоз, свои любимые лужи, свои милые шалости и безобидные хулиганства. Все это навсегда с тобой. Эта радость и есть настоящая ты.
Не кори себя за потраченные годы и безрадостную жизнь. Это не потеря – это всего лишь важный опыт. Теперь ты знаешь, и это уже никто и никогда у тебя не сумеет отнять. Мой милый малыш, я так люблю тебя. Если бы ты могла видеть себя оттуда, из поднебесья. Ты бы изумилась своей красоте…
Он нежно обнимает меня за плечи. Я жадно вдыхаю его родной запах, и грусть отпускает меня. Становится легко и беззаботно, как в раннем детстве. Я дома.
Потом мы покидаем кафе и бредем, взявшись за руки по ночной Москве. Прохожих мало. Какая-то девушка танцует прямо посреди тротуара. Она совсем одна. Голова ее запрокинута в небо, она кружится, кружится под свою собственную музыку и тихонько напевает.
- Ну вот, - смеется Экзюпери. – процесс пошел. Все главное происходит только внутри тебя и выливается вовне. Теперь все будет очень хорошо. У всех. Веришь?
- Как я могу не верить тебе, любовь моя. –  Шепчу я, прижимаясь к нему еще крепче. У моего счастья нет имени на человеческом языке. – Тысячу раз верю.



Вечер пятый.

Любовь.

- Я хочу знать все о любви.
Мы идем по моему любимому парку. Соловьи заливаются в зарослях  цветущей черемухи. В воздухе столько любви, что его можно резать, как пирог. Антуан в своем неизменном пальто довоенного покроя. На мне шелковое платье до земли и льняной жакет с капюшоном. Обожаю свой эльфийский наряд. Я бережно несу белую розу. Мы странно смотримся среди редких людей в спортивных костюмах. Но нас никто не замечает. Мы пьяны весной. Антуан выглядит очень счастливым.
- Не делай из меня пророка, малыш. – Мягко говорит Антуан. Сегодня он особенно нежен со мной. Этот вечер у нас последний. Экзюпери надо возвращаться домой, к звездам. – Все о любви тебе может поведать один лишь Бог. Я только могу поделиться своими мыслями, и все. Не думаю, что я что-то знаю о любви всерьез. Этому учатся бесконечно долго.
- Я читала, что у тебя была сварливая жена, которая изводила своими истериками. Это правда?
- Я не помню. – Говорит Антуан. – Это что, важно? Была жена, я ее любил. А была ли она истеричкой или кротким ангелом, разве в этом суть? Она была красива, сладко зевала, когда просыпалась, и мне нравилось смотреть, как она расчесывает свои волосы. Это наполняло меня счастьем. У нее были нежные пальцы и доброе сердце. Но она была больна всеми болезнями этого мира. Так же как ты, и я.
Что ты хочешь знать о любви?
- Все.
- Ты хочешь знать, почему люди так боятся любви и подменяют ее суррогатами?
- Наверное, да.
- Так было всегда. Люди страстно желают любви и не могут ее принять. Христа ждали веками, а когда он явился, его не смогли слушать и предали на распятие. Эти люди не Христа распинали, а свою собственную любовь, которая их пугала. Любовь приносит невыносимое счастье и такую же невыносимую боль. Редкое человеческое сердце может вместить эту полноту и не сгореть. Много ли ты знаешь людей, кто может жить в таком накале достаточно долго? Не думаю. Это тот же огонь, что сжигал  большие искренние сердца пророков и заставлял их говорить. Много ли подлинных пророков знает человечество?  Так и с любовью. Люди инстинктивно отталкивают любовь. Они не хотят гореть заживо. Искусству трансформации огня любви никто никого не учит. Кто-то, особенно любопытный, находит эти пути. Но это не путь многих. Остальные продолжают жить в полусне.
- Да, я понимаю это. У меня было так не раз. Однажды я встретила человека, и мне показалось, что это друг. Но, когда он понял, что начинает любить меня всем сердцем, с ним стали происходить странные вещи.
- Догадываюсь, какие. – Кивает Экзюпери. – постой, не говори. Я сам. Этот образованный и умный мужчина вдруг стал ужасно циничным. Он начал унижать тебя, делать некрасивые вещи. Он устраивал скандалы, преследовал тебя, даже обещал убить, если ты не останешься с ним навсегда. Он постоянно сквернословил, зная, какое отвращение это у тебя вызывает. Он представал перед тобой ужасным чудовищем. И, в конце концов, сделал столь гадкую вещь, что ты не выдержала и оставила его.
- Откуда ты это знаешь?
- Очень просто, малыш. – Вздыхает Экзюпери.- К сожалению, это типично. Когда его сердца коснулась Красота, он испугался сам себя. Он вдруг понял, что перед тобой беззащитен и открыт, как ребенок. Он понял, что ему придется сильно измениться ради любви. Тьма стала подниматься со дна его души, и глушить все побеги света и счастья. Твой друг очень испугался. Он просыпался по ночам, понимая, что не может жить без тебя, и это вызывало в его уме протест. Вся его налаженная и благополучная жизнь вдруг зашаталась и готова была рухнуть. Он не хотел зависеть от женщины. Ему казалось, что он становится слабым. Он привык только побеждать. Всегда и везде. А в любви нет победителей. Здесь все побежденные. В какой-то момент этот человек даже подумал, что ненавидит тебя. Ему захотелось видеть, как ты мучаешься. Унижать и подавлять тебя. Он не тебя убивал своими поступками, а любовь в себе…
Прости его. Твой друг любил, как мог. Но он не был готов. Он думал, что нашел в тебе лишь  наслаждение и удовольствия, а к нему явилась  Сама Её Величество Любовь. Он не захотел открыть ей двери. В глубине души сам себя за это презирая.
- Мне было очень больно. – Говорю я.
- Больно было оттого, что ты не поняла его до конца. Если бы поняла, то смогла бы это пережить и помочь ему. Тебе не хватило понимания. Не суди себя. Так случается очень часто. Вы оба потерпели грандиозное поражение. Но это естественно.
- Ничего нельзя вернуть?
- Зачем тебе это? – Пожимает плечами Экзюпери. – Ты вполне счастлива. У тебя много задач. Ты любима. Твой бывший друг никуда не ушел, просто он понимает чуть медленней, чем ты. Поверь, он по-прежнему, любит тебя. Но вам не стоит быть вместе. Он твердой рукой сжег все мосты. Это его выбор. Ему еще долго разбираться со своей жизнью. Не трать на него драгоценное время. Будет другой друг, настоящая любовь. А с ним ты не раз еще встретишься потом. Но это будут уже другие уроки. Ты и сама знаешь, что вы встретитесь в вечности. Там все встречаются.
- Грустно все это. – Тихо говорю я, глядя на спокойную воду реки. – Потери, поражения…
- Нисколько. – Экзюпери пожимает плечами. – Мы все здесь учимся. И учимся только одному – любви. Остальное - просто факультативы. Это не легко. Но иного пути нет. Ты просто продолжай его любить в своем сердце, поверь, это лучшая помощь.
- Постараюсь. – Отвечаю я. – Хоть это и непросто.
- Это-то как раз просто. – Весело отвечает Антуан. – сложно ненавидеть. Потому что это противоречит природе человеческого сердца. Любить легко и радостно. Как можно ненавидеть самого себя? Ну, можно, конечно, только это глупо. Другой человек – это и есть ты. У него только оболочка своя, а сущность у всех едина. Ненавидя другого, ты сама себя ненавидишь и убиваешь. Это просто и, одновременно, сложно понять, малыш.
- Да, просто.
Мы идем молча. Экзюпери наслаждается запахами. Я думаю о своем. Жаль, что скоро предстоит расставаться. Нам так хорошо вместе…
- Когда я увижу тебя снова?
- Я всегда рядом. – Отвечает Антуан. -  Расстояния – иллюзия. Я ближе к тебе, чем твоя кожа. Когда ты начинаешь суетиться, ты перестаешь видеть и слышать. Но я никуда не исчезаю. Все дело в тебе самой. Я с тобой, даже находясь в самой отдаленной Галактике. Даже, когда я очень сильно занят своими делами и обязанностями, я ни на секунду не покидаю тебя. Это и есть чудо любви. Поверь в это. И ты никогда больше не будешь чувствовать себя одинокой. Ты никогда не бываешь одна. Это правда.
- Мария Египетская пятьдесят лет жила одна в пустыне. – Говорю я, глядя, как тени деревьев ложатся на любимое лицо. – Она была всегда окружена ангелами, которые не переставали говорить с ней ни днем, ни ночью. 
- Ой, любишь ты крайние примеры. Хлебом не корми, дай залететь куда-то немыслимо высоко.– Смеется Антуан. – В пустыню нам не надо. Ты красивая и веселая. Украшай собой этот мир. Ему нужны счастливые и радостные люди, поверь. А в пустыню за собственной истиной пусть отправляется кто-нибудь другой. Здесь ты получишь не меньше…
- Любовь, любовь…
- Да, о любви сказано очень много. – Говорит мой друг. – Больше даже, чем следует. Это понятие затерто до дыр. Когда говоришь человеку: «люблю», это должно означать только одно – что ты и есть он.
- Как любят ангелы?
- Что-о? – Антуан останавливается и с изумлением глядит на меня. – Ты полагаешь, что я это знаю? Мой друг, я всего лишь летчик и самую малость писатель. Надеюсь, очень надеюсь, что не самый плохой писатель. И люблю я, как обычный человек, летчик и как писатель. Любовь ангелов мне не ведома. Не думаю, что это плохо.
- А я бы хотела знать…
- Достаточно, если ты научишься любить как человек, поверь. – Антуан судя по всему готов расхохотаться. – Малыш, когда ж ты перестанешь забегать вперед? То Мария Египетская, то ангелы…а любовь под самым носом у тебя и в тебе.
- Я не всегда могу понять, люблю я или нет. И насколько сильно я люблю.
Экзюпери смотрит на меня и улыбается.
- Какая ты красивая сегодня. Это средневековое платье тебе очень к лицу. Жаль, мне пора. Я бы остался подольше, но дела…Мы с тобой так много еще не обсудили. Как понять? Вопрос вопросов. Я думаю, ты должна спросить себя: «Смогу ли я отдать свою жизнь за этого человека, если потребуется»? Задать вопрос и прислушаться внимательно к ответу. Ум будет подсовывать тебе разные ответы, но ты его не слушай. Будь предельно честна с собой. Если ты действительно любишь, то ответ будет «да» и он поднимется из самой твоей глубины. Этот глубинный ответ нельзя спутать ни с чем. Все твое существо откликнется на него. Это и есть твоя главная нота…
А насколько сильно ты любишь... Любовь бесконечна. Можно начать с простой симпатии и закончить тем, что увидишь в человеке божество. Любовь это не отношение к кому бы то ни было. Любовь -  состояние. Нельзя любить одного человека и плевать на весь мир. Это не будет любовь. Это будет эгоизм, спрятанный в блестящую обертку. Ты бегаешь за человеком и кричишь: «я люблю тебя», а на самом деле, это ты нуждаешься в любви и не можешь просто отдавать. Ты требуешь любви к себе…
Если ты любишь кого-то на самом деле, это распространяется на все. Даже если идти строго от логики. Ты начинаешь любить землю, потому что твой любимый ходит по ней. Любить воздух, потому что он дышит им.  Любить воду, которую он пьет. Любить звезды, потому что он любуется ими. Любить солнце, потому что оно светит ему и согревает его. Любить его беспородную собаку, потому что он ласкает ее. Любить его старую мать, потому что она родила и воспитала его. И так бесконечно. Ты начинаешь любить даже диктора новостей, потому что он любит эту идиотскую передачу…Так твоя любовь к кому-то конкретному расширяется и включает в себя все мироздание. Нужно начать с малого. Если ты полюбила хотя бы котенка, это рано или поздно вырастет в подлинную любовь. Сердце расширится и включит в себя все и всех. Даже твоих убийц и мучителей, если, не дай Бог, таковые попадутся на твоем пути.
Он обнимает меня за плечи. Я чувствую, что сейчас он покинет меня и улетит на свою звезду, к своей розе. Я плачу, уткнувшись лицом в его широкую грудь. Экзюпери наклоняется к моему лицу и шепчет:
- Не реви. Мы всегда вместе. Когда ты полюбила мои книги, ты полюбила и меня. Если станет совсем невмоготу – просто открывай их и перечитывай. Я буду улыбаться тебе со страниц своих книг. Ты будешь чувствовать мое сердце, и тебе сразу станет легче. Помни: никто никогда не умирает. Никто никуда не уходит. Все остаются с тобой навсегда. Это ты в своих мыслях можешь отделяться от других. Но они, тем не менее, здесь. Я люблю тебя. И не говорю тебе «прощай». Я говорю «до свидания». Мы скоро увидимся.
Слезы застилают мне глаза. Я пытаюсь схватить его за руку, чтобы удержать, но он удаляется. Антуан становится легким и прозрачным. Я слышу его смех, нежный словно звон хрустального колокольчика. Моя душа летит вслед за этим чудесным смехом, вслед за Антуаном.
- Вернись! – доносится до меня едва слышно. – Ты еще не готова уйти за мной. Тебе кое-что нужно доделать здесь, на Земле. Возвращайся и ничего не бойся. Я с тобой…
И вот, я снова стою посреди пустынной аллеи и гляжу в темнеющее небо.  Там расцветает сиреневая звезда, где живет моя любовь, мой Экзюпери. И мне кажется, что я слышу ее тихую музыку, в которой растворено все самое прекрасное, что есть на свете.

                                                                                             Май 2009 – июнь 2010гг. <!--#include virtual="/cgi-bin/includes.pl?type=text_footer&topic=02&author=lilumina" -->