Фуга 44 - Когда Судьба зовёт на танец. Олег Луганцев

От редактора:

Олегу угодно назвать нижеприведенную композицию сказкой. Чтож-автору виднее.

Фуга 44 - Когда Судьба зовёт на танец

- Всё-таки у тебя талант устраивать встречи, Лена! – крякнул грузный мужчина лет сорока пяти, шумно разворачивая газету над столиком. Молодая женщина в строгом деловом костюме безропотно опустила поднос с нехитрой едой и тихонько присела напротив, наблюдая, как он по привычке наклонил голову вбок и машинально шевелит пальцами, будто перебирая, а может и, приманивая к себе банкноты, которые он так любил и молился на них.
Они ждали в обычной забегаловке, где «пипл хавает»… он, её шеф, а с прошлого месяца ещё (сам настоял, и зачем?) её законный супруг, велел назначить неформальную встречу подальше от чужих глаз, как будто собирался встретиться с самой Судьбой, и не желал засветиться перед конкурентами.
А Судьба к нему благоволила. Начинал с "купи-продайщины", торговал "серым", а то и "чёрным" товаром, развернул дельце с напарником, потом компаньон скоренько откинулся, не забрав доли, его наследников он сумел облапошить, прибрал себе все активы, и всё бы ничего. Но в последнее время возникла напряжёнка с префектурой, под сурдинку борьбы с коррупцией окружные акулы удвоили цифры откатов, и тут пора перекинуться парой фраз с представителем "крыши"… но дома и на работе могут слушать, машину тем более, ехать на природу – тоже не убережёшься. А тут случайный завтрак в закусочной, короткая беседа – вряд ли перехватят.
Вот только выбор заведения оставлял желать лучшего, его бесили запахи, шум… его всё бесило… и он понимал, что дело тут не в Лене, этой всепрощающей рабе, не в жующей толпе, а в самом вопросе, который сложновато разрулить… это он тут себя чувствует большой рыбой, выброшенной на мелководье… а там, где устанавливаются откаты в пользу верха… он пока что басклейка… которая думает, как бы сохранить свой бизнес и не быть проглоченной теми, кто уже проглотил страну и исходит отрыжками по всему миру. 
  Лену, как верного пажа, потащил с собой, и теперь по утреннему обыкновению ворчит на неё. Нет, помощница она расторопная, и не только в делах, и вдруг он стал опасаться, что её сманят другие, или сбежит куда, поэтому на всякий случай окольцевал, без пышных торжеств и свадебных путешествий… вот только характер его давно стал портиться, и день и ночь он по мелочам её пилил – то не то, это не так… а она терпела, как будто, а может так оно и есть, ей и деваться-то некуда. Она хорошо запомнила, что случилось с компаньоном, который только собирался отделиться от Михаила, и Судьба его сразу же прибрала. У неё даже подруги ни одной нет – вся жизнь превратилась в служение, а точнее, в услужение этому недовольному всем человеку, закрытому «финансовыми новостями».
  - Мишенька, ну ты же сам просил – людное и без лишних глаз, - негромко, чтобы не привлекать внимания соседей, оправдывалась она. Что поделать – ему надо было на кого-то сбрасывать шлаки, и она со всем своим тактом и дипломатичностью подходила на роль "девочки для битья" как нельзя лучше.
Москва встала – пробки… представитель «крыши» запаздывал, и он в ожидании встречи наелся местного холестерину и вновь отпустил тираду по её душу, мол, могла бы догадаться, что назначать встречу подальше от чужих  глаз – это не значит обязательно в этом гадюшнике с пищей, в которой сплошная химия. 
  И тут к их столику подплыла невзрачная фигура - худенький юноша лет семнадцати, одет слишком легко, не по-зимнему, просто в сером свитере и с беззащитно улыбающимся детским лицом. Он немного дрожал, почти пританцовывал от холода и украдкой достал из рукава записку.
Михаил Леонидович опешил от неожиданности – на смятом огрызке бумаги ручкой несколько раз обведено: «Есть 50 рублей?»
- Нет, я не  подаю! Идите, у меня для вас нет денег! – с хрустом смял газету и швырнул в сторону, и так нервы, да тут ещё пристают, поесть не дают!
  Молодой человек, как будто только этого и ждал, приветливо кивнул, и с ещё более глупой улыбкой поменял листочек, и на следующем коряво написано: «Есть 20 рублей?»
- Ты что, глухонемой? Я сказал – не подаю! Я деньги своим горбом зарабатываю, а не попрошайничаю! – повысил голос бизнесмен, соседи начали оборачиваться, и Лена поморщилась, подумав: «а ведь он и вправду глухонемой, а такой на работу не сможет устроиться… просит на хлеб, дать что ли ему немножко? только чтобы Михаил не видел».
  – Иди, иди, пока я охрану не позвал! – Михаил Леонидович размахивал руками, покраснел лицом, и … глухонемой, загадочно улыбнувшись, удалился, исполняя на ходу неведомый танец несогревшегося возле других людей человека. Лена с жалостью смотрела на его острые плечи – и ей вдруг стало неимоверно стыдно и за мужа, и за себя…
- Вот ведь расплодили вокруг дармоедов, ну ты видала?! – Михаил всё никак не мог прийти в себя, как это, вот так взять и просить у него денег, ну нахал! – И главное, нет бы написал «дайте мне пожалуйста, десять рублей» - а тут неграмотно… и на что он надеялся!
  На самом деле даже если бы там было написан более вежливый текст, этот бизнесмен средней руки всё равно бы не дал денег, просто из принципа «всё себе, никому ничего!»… но на вежливую просьбу отказывать было бы легче, не родилось бы возмущение и против неграмотности юного настырного попрошайки.
Она устала это слушать и отпросилась у разбушевавшегося мужа:
- Я возьму себе чего-нибудь, Миша, ты только не волнуйся! – и Лена поспешила к двери, пытаясь догнать того самого молодого человека с глуповатой невинной улыбкой, который уже на улице, уходил, обняв себя руками, съёжившись в своём сером свитере на пронизывающем ноябрьском ветру.
  Вот он пересёк дорогу, перелез через невысокую решётку и с грустным лицом направился к отключённому на зиму фонтану, где его, сидя на скамейке, ждали ещё несколько глухонемых, активно жестикулирующих в беззвучной беседе друг с другом.
А может, они греются так, машут руками… хотя… судя по жестам, они все голодны и ждут того, кто решился попрошайничать в жестоком мире, где никто никому не подаёт и все с деревянными лицами проходят мимо чужой беды.
«Дали тебе денег на еду?» - «Нет!» - «Ладно, не грусти, сейчас я пойду просить!» - «Не ходи, всё равно не дадут!»
  Лена хотела крикнуть ему, но вспомнила, что вряд ли этот несчастный услышит, оглянувшись по сторонам, пересекла улицу… перелезать через решётку не захотела, и двинулась в обход, чтобы дать хотя бы пару "десяток", зажатых в руке… Зачем она это делала, она сама не могла понять… может быть, сочувствие к чужой доле, может, ей хотелось просто пообщаться с живой душой, а может, она затюкано искала любой предлог, чтобы хотя бы на пять минут уйти от фонтанирующего возмущением и ненавистью к людям мужа, которого она никогда не любила, а жила с ним из-за страха.
  Михаил Леонидович начал волноваться, вроде бы Лена была не голодна, и в это время никогда не принимала пищу, а тут… что-то не так! А может быть, для его гнева просто нужны уши… во всяком случае, он встал посмотреть в окно, куда это она направилась, и когда заметил, что она пытается догнать нищего, которого он только что отчитал, разъярился ещё больше.
- Ну и дура! – прошипел он себе под нос. – Никогда, никогда нельзя отдавать деньги нищим, это плохая примета для бизнеса!
  Конечно, богатые могут устроить под софиты и телекамеры игры в благотворительность, чтобы таким об разом прорекламировать себя или немного отмыть репутацию громил с большой дороги, но чтобы не напоказ и реально скакать за нищим с протянутой "десяткой" в руке – нет, это она свихнулась, его Леночка, его собственность и игрушка в его руках. И, казалось бы, что ему эта десятка, но встреча задерживалась, и его не устраивало в бездействии торчать тут одному.
Не глядя по сторонам, Михаил Леонидович потянул на себя стеклянную дверь закусочной и, клокоча от раздражения, ускоренно направился за ней, бурча себе под нос ругательства. Сейчас ей выговорит! Вот ведь бестолковка, пошла милостыню подавать! Тут занимаешься бизнесом, каждую копейку экономишь, кому-то недоплачива ешь, кого-то стараешься кинуть, а она… вот он ринулся на дорогу… и, хотя водитель грузовичка нажал   на педаль торм оза… но… видимо Судьба решила нынче поставить в жизни этого важного человека, случайно оказавшегося на асфальте, жирную точку. Да и зачем на земле нужны люди, в которых нет милосердия и сострадания к другим?
 

 

- Вот тут всё и произошло, - сказала Лена своей новой подруге, сидя за тем же столиком в этой старой забегаловке на Тверской. – Ровно год назад…
За этот год её жизнь круто изменилась – она стала наследницей немалого состояния, о котором и не мечтала. Но, вспоминая о сложных годах, когда ей приходилось как миллионам обычных людей, спускаться в метро, перекусывать вот в таких дешёвых ресторанчиках, поглощая холестерин, она решила в меру сил помогать тем, кто слабее и не имеет напористости, чтобы расталкивать других и втаптывать их в грязь. Вот и небольшое производство для инвалидов задумала, чтобы помочь им обеспечить свою жизнь и не просить подаяние.
  И тут к поминальному столику приблизился нищий в сером свитере … Лена отметила добродушное лицо с глуповатой улыбкой, беззащитной и подкупающей… в одной руке он нёс полбуханки хлеба, а другой… протянул им записку: «Есть 50 рублей?»
Лена подумала, что это символично… она протянула ему сторублёвую бумажку и визитку своего нового предприятия для таких же обездоленных… Он прочитал… тепло поблагодарил её глазами, бережно засунул денежку и визитку себе в карман… и, когда он уходил от их столика, Лену поразило, что этот глухонемой идёт, очень знакомо склонив голову набок и шевеля пальцами тем самым жестом, но только теперь он не приманивал деньги… а просто разминал пальцы, замёрзшие, пока он вместе с такими же нищими сидел на скамейке у фонтана… и по какому-то наитию свыше готовился исполнить для кого-то… неведомый танец Судьбы.