Кот входит в геометрию пространства
Движеньями сложнее теорем.
Движения кота – его богатство,
Ну а в зрачках мерцает тема тем.
По улице пустой гуляет ныне
Тень серая, какую видит кот.
В окно запрыгнет – совершенство линий
Прыжка. И миску с молоком найдёт.
Явь тему геометрии представит
Тем, что собой доказываем смерть.
Кот в зеркало глядит – в зеркальной яви
Мерцанье – синеватое, как твердь.
Александр Балтин
Павильон, напоминавший огромную церковь, будто кончался тут, завершались торговые ряды, и человек стоял под куполом, словно оказавшись в алтарной части. Советская империя – образ религиозного государства без Бога, но без Бога…как же? И вот, кривые и извращённые, возникали и множились культы по-советски, и человек, бывавший в этом космическом павильоне много раз, впервые заметил, что структурно он смоделирован с церкви.
Двери – массивные, тяжёлые – вели в разнообразные внутренние помещения, но человек не знал, куда ему, он стоял, и набирал sms, ожидая…Одна из дверей отъехала и приятель, выскочивший из неё, замахал рукой – мол, сюда, сюда.
Поздоровались.
Лестница, пыльная и полутёмная, шла между обломков декораций – так казалось, по-крайней мере; старые, фанерные макеты распадались от одного прикосновенья, огнетушители выглядывали из красных гнёзд, и пахло неприятно – мёртвым столярным клеем, застоявшимся сном вещества. Несколько людей – иные в милицейских формах – на небольшой площадке за пластиковыми столиками пили кофе и курили.
-Кофе хочешь? ...
Мальчику очень интересно в квартире часовщика-соседа.
Он приоткрывает высокую, створчатую дверь, и пищит тоненько, вопросительно – Мозя?
Пожилой часовщик отрывается от замысловатого механизма и говорит подчёркнуто бодро – А! Сосед! Заходи!
Мальчик протискивается в дверь и останавливается посреди комнаты, не зная, куда девать маленькие ладошки. – Я посуровать, - говорит он; а буква «ш» никак не даётся. – Конечно, конечно, - отвечает часовщик, - давай.
Продолжение под кнпкой "Подробнее"
Может ли под маской соблазна оказаться истина?
Может ли за истиной скрываться другая?
Может ли под маской Москвы таиться иная Москва – ветхозаветная, первоосновная?
Трамвай уже проехал, уже отрезана голова, и уж тем более Аннушка уже…
Аннушка – скверная карга, чёрная функция, вспыхивающая светом действа, без которого невозможно очищенье. Именно А начинает алфавит…
Именно в астрологии заложено много соблазнов…
Космос разрывается щелями – но что выпадает из оных щелей?
Фейерверки сатанинского веселья или сгустки мудрости, призывающие насельников земли жить по-другому?
Голова отсеченная, голова, варившая ложь, голова, мешавшая малым сим двигаться к свету…
Опрощённая история Спасителя…Опрощённая ли? Или воистину – Сын Человеческий, свершивший труды духовные колоссального объёма, показавший, как изничтожив в себе низовую пустыню праха вырастить цветок своей сокровенной души, цветок, перерастающий смерть, звучащий красками подлинного бессмертья?
Но – чьими глазами увидено поле жизни Иешуа?
Куда, в какие бездны были растворены глаза мастера?
Вавилонская Москва переливается огнями, гудит и играет, стремится куда-то в фейерверке текучих, неуловимых брызг?
Не бойтесь кота – он не страшнее ваших желаний.
Не бойтесь Азазелло – он не больший убийца, чем ваши вожделения и похоти.
Едет, едет трамвай – увозя от мертвечины любого официоза, массивным колесом грозя ложному – отсеку.
Космическая арфа романа полнится таинственной звукописью, и…как знать…не наша ли будущее дано им в зашифрованном виде?
Александр Балтин
Мы только тени в облаках,
Мы только тени, только тени.
Нас иногда сгущает страх
До тех, иных ли предпочтений.
Не отстраниться от забот –
Мы только тени, только тени.
Свинцово небосвод плывёт
На нисхожденье поколений.
А в небесах я вижу сад
За облачной свинцовой массой.
Его постигнуть был бы рад,
Но чёткой нету мысли, ясной.
Мы тени, я осознаю,
Сам тихой тенью исчезаю.
И голос – тот, каким пою
Слова последние – теряю.
Александр Балтин
По окнам судя – многие не спят,
А ждут, когда их ангел поцелует.
И уложили маленьких ребят,
Уверенные – негатив минует.
Не сплю и я, но поцелуя я
Не жду – в окно смотрю, на дом соседний –
Волокна в нём цветные бытия
С прожилками восторга, страхов, бредней.
Быть может, ангел с высоты глядит,
Кого поцеловать – он выбирает.
А снег январский серебром блестит
И в том предположенье убеждает.
Не ошибётся ангел, ибо он
Читает свитки – не доступны прочим,
На знание ТАКОЕ обречён,
С которым рядом – мелочь область ночи.
Александр Балтин
Стекло привычной жизни бьётся,
И некто выбирает смерть.
В действительности не сдаётся,
Считает – главное посметь.
Вот появляется Риварес,
Израненный и волевой.
Кто знал Артура – те остались.
Свободных дней прельщает строй.
А какова она – свобода?
Сед Монтанелли и умён.
Собор. Огни. Величье свода.
Кто Овод? Кто по сути он?
Он сгусток силы, сгусток сердца,
Он не поверит в тишину.
Жизнь за других отдать – как средство
Изведать правды глубину.
Александр Балтин
Стружки много человеческой –
Кто в ладони наберёт?
Холодны ладони вечности,
Если ночь окрест не врёт.
Содержанье содержанья
Острою струной должно
Завибрировать…Сдержали?
Значит жить не суждено.
В труповозку убирают
Груз – тяжёлый, косный груз.
Люди быстро забывают
То, что знали наизусть.
Содержанье содержанья –
Белой соли порошок.
Сколь изводят ожиданья,
Столь смешон, увы, итог.
Вот прощанье на вокзале -
Некто уезжает в ночь.
Расставаний вы не ждали?
До сластей любой охоч…
Содержанье содержанья –
Выявленье тайных форм.
На скрижалях мирозданья
Тексты кратких, точных норм.
Александр Балтин
Per aspera ad astra – есть
Преодоление себя.
О том Евангельская весть,
Но не о том твоя судьба.
Сосуд настолько загрязнён,
Что как отмыть – не разберёшь.
Сегодня видел страшный сон,
Где деревом ветвилась ложь.
Вчера тщеславья приступ был
И зависти позавчера.
Я звёзды света полюбил,
Прорваться к ним давно пора.
А нижние слои души
Не позволяют, бременят.
Души сосуд отмой в тиши –
Как звёзды смысла повелят.
Александр Балтин
Сумерки ранней осени трогают пруд.
Утка садится на воду резко.
И линии ряби от утки идут.
И нотки воды прозвучали, почудилось, резво.
Обходишь пруд по яркой покуда траве.
Камыши не качнутся, стоят, как стража.
Что такое духовный рост? Крутится в голове.
Липы и тополя организуют предел пейзажа.
Дерево крепче становится, ибо растёт.
Человек умней и добрей становится, в этом, я полагаю
Духовный рост выражается…
Мерно плод
Вечера вызревает. Сорвать не мечтаю.
А если просто усталость? Какой тогда
Рост? Просто опыт принял за мудрость.
Берёз пожелтевших мне по нраву ажурность.
По нраву небес — даже серая — высота.
И не сознавая растёт человек.
Надежда — в этом.
Казалось, лето продлится век…
…трудно, наверно, быть быстролетящим летом…
Продолжение минисборника под кнопкой "читать дальше"
Из лабиринта выход к свету –
Зачем иначе лабиринт?
Но всяк по-свойму муку эту –
И невозможен тут репринт –
По-свойму муку жизни терпит.
А иногда вкус яркий, терпкий.
Жизнь – не еда, её на вкус
И классик пробовал едва ли.
Разнообразные детали
Жизнь составляют – это плюс.
А минус – важного нельзя
Понять сквоженье корневое.
Навряд ли детство золотое
Даст Достоевского стезя.
Сундук – тот, на котором спал,
И домика убогость – вот он:
Давно уже музеем стал
В московскую реальность воткан.
Тома – продленье жизни? Нет?
Ночной порою созидает
Писатель мир, в котором свет,
Потьма которому мешает.
Вериги каторги уже
Разбиты. Снег белел отменно.
А с детства раны на душе,
И с ними жить довольно скверно.
Жить? Да! Но с оными писать
Куда сподручней. Вынимает
Из раны образы опять,
И лабиринты изучает.
А в Оптиной я помню дом-
Музей, где вызревал неспешно
Роман, и он – последний том.
…старик-отец себя потешно
Ведёт, и адово притом…
Все ль ипостаси наших душ
Исследовал пристрастно классик?
Но вывод – он весьма неясен.
Сквоженье есть ярчайших дуг,
Шары сияний, и миров
Густые янтари над нами.
Кто оные познать готов
И истину поднять на знамя?
Алкая истину, труды
Ты сам свои отягощаешь.
Узнавший голос нищеты,
Душой едва ли обнищаешь.
Табак крошится; крошки, жаль
Всё мимо гильзы…Ночь густеет.
Из ночи строить вертикаль
В поля небесные умеет
Душой познавший вертикаль
Кто пишет, курит и болеет.
Кто повествует нам о нас
Так много, что не ожидали –
Про стержни смысла и скрижали,
Шары страстей, прозренья шанс…
…про то, как может смертный час
Свет новый бросить на детали…
Стигматы состраданья жгут
Ко всем, когда опять читаешь
Того, чей черезмерный труд
Собором света почитаешь.
Александр Балтин